Я давно не пользуюсь кристаллом силы, даже успел отвыкнуть от этой зависимости, но всё же блеск магических кристаллов очень завораживает, поэтому я кручу в руках тот самый, за счёт которого попал сюда в этот раз. Пустой, разряженный, но завораживающий. Из тех десяти, что заряжала Алиса, три было абсолютно идентичных, огранённых рукой одного мастера, и вот этот один из них, как и тот, что я нашёл на Кастерви.
- Такой маленький, но такой мощный... - прошептала Алиса, - Крупинка, а переместил тебя сквозь время.
Открываю её рабский медальон и прячу там эту маленькую волшебную крупинку. Не знаю... может она зарядит его и зачем-то он ей пригодится. Или продаст...
Моя рука коснулась её щеки, и Алиса прошептала:
- Винсент, мне очень сложно противиться приказу. - она так печально выглядит. Я каждый раз вижу, как она чешет свои знаки Лимбо.
- Я не оставлю тебя, Алиса, даже не начинай! Тебя преследует два мира, ты за себя толком постоять не можешь!
- Но тогда рано или поздно... я не хочу так.
- Лис, меня убить не так-то легко!
Я её не убедил, вижу.
Жутко от того, что то счастье, что я испытываю в этот момент, закончится, и это случится уже совсем скоро, ведь я - Винсент Блэквелл, мне не положено быть счастливым, судя по упорству судьбы, которая с каждым днём изощряется надо мной.
А дальше я по её требованию рассказывал про каждый шаг Эндрю и Артемиса.
- Лис, ты что так меня взглядом буравишь?
- Я хочу сегодня тебя кое-куда сводить.
- Куда?
- В Нотр Дам!
- Ммм... зачем? Тебе же Соборы не нравятся?
- Всё изменилось. Там есть кое-что, что ты должен узнать.
- Ты можешь мне рассказать.
- Думаю, лучше показать.
- Интрига! Это хорошее?
- Сначала тебе так не покажется, но потом... наверное, тебе станет в чём-то легче.
И как это понимать? Больше она не говорила ни слова. Мы добрались до Парижа путая следы, постоянно оглядываясь. Проходя по улицам этого чудесного города, полного суеты, я вдруг понял, что вот так всегда: мы всегда спешим и тратим время лишь на всё, что угодно, кроме как на любовь.
- Почему мне надо это увидеть?
- Потому что я не имею права вмешиваться в твоё прошлое. Ты должен сам к этому прийти.
Мы тратим наше время на что-то постороннее. Так нельзя, это неправильно!
Мы будто прокляты. Прокляты судьбой, прокляты магией, прокляты любовью.
Не должно быть так.
Мне плохо. Нет, не сейчас...
Да что происходит!? У меня видимо галлюцинации, потому что в глазах потемнело, и лишь там, где мы стоим, более или менее светло.
Плохое предчувствие. Всё как-то не так... слишком тихо, а это ведь самый центр Франции, здесь даже ночью должно быть шумно, но не в этот раз... шестое чувство, переплетаясь с многолетним опытом войны, подсказывает мне "будь на чеку", но помимо этого я вижу, что Алиса на глазах меняется: она тоже что-то почувствовала.
- Дыши, Винсент... дыши. - в её глазах тревога, а в моих... в моих - только Она.
Она снова оглядывается, и тут я понимаю: это то самое, это конец. Крепко держу её за руку, и смотрю по сторонам, потому что чувствую опасность уже очень чётко.
Такое случается внезапно, бывает даже, что предпосылок к тому нет, но что-то в воздухе меняется едва ощутимо, только лично для меня этого достаточно и я сразу делаю вывод: соберись, Блэквелл.
- Чувствуешь? - очень тихо и крайне монотонно задаю вопрос Алисе, а сам чувствую, как её ручка тянется мне за пояс, где лежит кинжал.
Она чувствует. Может с отставанием буквально на долю секунды, но она тоже вся напряглась.
Я понимаю: единственное, что действительно страшно для меня, это если Алисе будет больно, а она жутко уязвима для надзирателей. Медленно снимаю её тонкий кардиган и закрываю её лицо от трав надзирателей, ловлю обречённый взгляд и мне становится не по себе.
- Что-то не так?
Именно. Кинжал, что она достала у меня из-за пояса, теперь устремлён не на врага, а на меня.
- Не могу, - говорит сквозь зубы, - Я не могу тебя потерять!
Я вижу, что она борется, но ещё узнаю и этот её решительный взгляд, полный обречённости: она делает выбор и он для меня роковой.
- Милая, ты больше ничего не бойся, - шепчу убедительно, но самого меня разрывает страх, - Ну поранишь меня, ну и что?
Нет, она не поранит. Это же машина убийств, которой я сам её сделал, и сейчас её дух слаб настолько, что она больше не может бороться с приказом моего брата.
Она убьёт меня. Единственный шанс этого избежать - набраться сил, но у неё их нет. Пользоваться последними резервами Квинтэссенции категорически нельзя, ведь она истощит себя и ребенка, а больше вариантов и нет. ...Или есть?
- Винсент, - её голос срывается, - Ты не должен видеть меня такой...
Я вижу всё в замедленном действии, и хуже всего то, что лишь глаза подчиняются особой тягучести времени. Тело словно онемело, а я вдруг понял, что магия стала грязнее и поэтому я не могу полноценно воспользоваться своей силой, которая словно тягуче разгонялась по жилам.
Вся чистота, весь свет сконцентрировался в руках Алисы, которая использовала последние силы на то, чтобы отдалить меня, а её глаза теперь заплывали чернотой, но было ещё кое-что: свет из её ладоней медленно переплывал ко мне, в то время, как тень завладевала моей хрупкой беременной женой.
Ещё я увидел деталь, которая тревожным звоночком отдавала мне в мозг с самого начала этого путешествия: очень осторожные чёрные лапы через чур опрятного огромного пса, который караулил за углом. Курт... чёртова псина Роланда Вон Райн. А это значит, что всё это время его хозяин был рядом и выжидал моего отбытия.
Если кого и стоит бояться из ныне живущих, так это Роланда. Это опасный человек, лишённый всего святого в душе, он ничем не лучше Элайджи, только сделан из живой плоти и крови, но убить его крайне сложно. Если инферны, охраняющие Элайджу, напрочь лишены интеллекта, то Лимбо, окружающие Роланда, крайне опасны своей расчётливостью и преданностью хозяину. Роланд и сам по себе опасен, будучи сильным магом, он умён и осторожен, но главное - неясность его целей. Он вырос в тени своего отца и под его гнётом. Если Уолтера никогда не прельщало возглавить клан, то Роланда к этому готовили с детства, он жаждал этого, однако Алистер не торопился передавать борозды правления.
Я не могу оставить свою жену здесь одну, рядом с этим человеком.
- Не смей, Алиса! Я нужен здесь...
- Ты нужен живым, - слетает с её губ очень отрешенно. В её руках с побелевшими от напряжения костяшками зажат мой кинжал, который должен войти в моё сердце как нож в масло, и она... она этого не допустит. На моих глазах Алиса становилась тусклой, будто тот удивительный свет, из которого она создана, угасал...
- Алиса, не используй её! Это билет в один конец...
- Ты не должен видеть этого. - повторяет она.
Свет и тени играли по своим зловещим правилам, разделяя нас с Алисой, и в глазах моей девочки была обречённость:
- Люблю... - прочитал я по её губам, и её последний свет унёс меня по временному тоннелю.
Глава 46
Hans Zimmer - Dark Heroes
В миг, когда Блэквелл растворился в воздухе, выкрикивая "Нет!", Алиса простонала от боли, потому что на её щиколотке сомкнулись челюсти огромного добермана.
Она всегда стеснялась того, что не любит собак, волков - да, любила, но собак почему-то всегда старалась избегать, хотя некоторые представители этого вида ей нравились, но это не касалось чёрного добермана Роланда Вон Райна.