Дэн зло хихикнул и подмигнул Алисе, но почувствовал себя лишним, когда руки Блэквелла начали массировать плечи взбешенной жены. Она, пыхтя от негодования, понемногу расслаблялась, но говорить с мужем не имела ни малейшего желания.
— Уолтер так и не приехал? — спросила Алиса.
— Нет… — проурчал Винсент, опуская руки к груди любимой женщины, но она напряглась, — Он упрямец, но я его раскачаю.
— Он же нормально себя вёл, что его так подкосило?
— Суд… — серьёзно ответил Блэквелл, — На него ополчились все, кому не лень, да и эти дебилы-присяжные, взятые с улиц, с умным видом цокали, проклиная Уолтера за грехи отца. В итоге поднялась такая шумиха, что пришлось надавить на присутствующих, чтобы сделать всё так, как я решил.
— Им было мало того, что Роланда с остатками Вон Райнов поместили в резервацию?
— Мало. Вину Роланда доказать сложно, как всегда, а не имея конкретного врага народа, этот образ люди начинают видеть во всех без разбора. Уолтер — Вон Райн, а это синоним чего-то гадкого. Все просто уверены, что он виновен.
— И они недовольны твоим решением?
Винсент хмыкнул:
— Лис, они всегда мной недовольны. То я — бастард, то ещё и сын Квинтэссенции, то алкоголик, то… — он улыбнулся, — То брата убил. Мною не будут довольны, милая, априори! Смирись с тем, что твой муж — козёл отпущения.
— Просто козёл. — поправила она и поцеловала его ладонь, — А жена козла — причина всех его бед.
— Не говори так, ты вообще не при чём.
— Всё из-за меня. — тихо прошептала она, восстанавливая в памяти сразу несколько сцен: Катрину, обвиняющую Алису, и недавний эпизод с убитой живностью озера и Дэном, которого она едва не заразила Некромантией, — Мы ходим по краю.
Винсент сел на колени перед плетёным креслом, на котором сидела Алиса, и поцеловал её ладонь нежно, заглядывая в глаза настороженно и обеспокоено:
— Ты ничего не хочешь мне рассказать?
— А ты? — она в полуулыбке погладила его волосы.
— И у нас всё хорошо? — на что она кивнула, — Когда домой вернёшься?
— Не знаю.
— Мне без тебя одиноко. — он улыбнулся, — Я так привык, что ты рядом. Даже и не обращал внимания какие усилия ты тратишь на мой спокойный сон, мой ангел.
Он не настаивал. Поцеловал в ладонь, глядя при этом в её глаза, потом встал и поклонился. Он часто соблюдал этот маленький ритуал уважения к жене, показывая тем самым не столько своё воспитание, сколько смирение и уважение, а Алиса была за это безмерно благодарна. Благодарна и за молчание.
— Мне нужно работать. — сказал он тихо, — Как я и сказал, я забираю у тебя Рида. И всю «Омегу». — это было уже отчеканено так, будто он просто диктовал распоряжения Франческо, но в миг он поправился, — На время.
— А если… — Алиса с надеждой заглянула в его глаза, — Если я найду надёжное место и людей, с кем мы можем оставлять детей, я смогу вернуться к делам?
— Я рискую, ответив поспешно. — он сложил руки на груди, — Лис, что ты придумала?
— Лучший вариант. Идеальный, — она мягко улыбнулась, — У Селены и Эндрю, помимо нас с тобой, есть бабушка с дедушкой.
— Ординарис опасен.
— Именно! Он опасен для моих родителей, которые живут на порядок хуже, чем те слуги, которые содержат Пемберли-Беркли в наше отсутствие.
— Предлагаешь переселить их сюда?
— Ты против?
— Наоборот. Идея хорошая, только им придётся осваивать сакрит, прибавь и то, что мир магии несколько отличается от мира без неё.
— Милый, я сейчас без претензий, но если б ты знал, как живут мои родители, то убедился, что магия для них — обычное дело. Бессознательная, но всё же она всегда с ними. Они легко адаптируются. Плюс ко всему, наши дети будут не с посторонними людьми.
Он улыбнулся и кивнул:
— Улажу транспортировку с Алексом.
— С каких пор ты с ним советуешься?
— Не советуюсь, а предупреждаю, как должен быть предупредителен к членам своего Совета. Умерьте сарказм, Миледи, меня всё равно бесит Вуарно.
Он исчез вместе с Дэниэлом, но день припас ещё сюрприз. Алиса подняла голову к небу, заметив мелькание за деревьями.
— Все в дом. Живо! — распорядилась она, а со второго этажа поместья, разбивая стёкла окон, вырвались клинки навстречу своей хозяйке.
Алиса кралась к месту посадки ортоптера осторожно, как могла только она. Ни один сук не издал звука под её мягкой поступью. Она расслабилась лишь когда увидела пассажира ортоптера, спускающегося на землю не уверенно.