— Я помню. — начала хрипло и осторожно накрыла мою ладонь своею, — Себя и тебя. Но хуже — себя без тебя. Страшно даже не то, что произошло тогда, а к чему это привело.
Кажется, я догадываюсь о чём она.
— Квин. — шепчу тихо, а она подтверждает догадку, нервно сжимая мои пальцы. Ладошки её вспотели, но при этом такие холодные! — Ты потому отослала Уолтера? Он ведь роет в этом направлении.
— Винсент, он ведь найдёт правду.
— Может и не плохо?
— Ты бы так не говорил, если б знал.
Счастье в неведении, как очевидно, но раз знает Алиса, должен и я. Мы разделим это.
— И что такого страшного?
— А то, что некромантия потому мне и не страшна, Винсент, — проговорила вроде и спокойно, но я чуял неладное, — Потому что я её… первый покоритель. Я была ключом к созданию демона, и именно я сотворила инфернов. Только не надо сейчас сводки из истории об атомной бомбе и благие намерения изобретателей.
Вот где собака зарыта. Вселенская вина за всё и вся, за каждого демона, за каждую мёртвую душу. Алиса ищет свой след в каждой последующей после той жизни войне, кляня себя лишь за то, что наделена силой.
Так нельзя.
— Ты любила меня? — спросил то, что на самом деле важно, — В той жизни…
Привстала и смотрит ошарашено. Того и гляди заплачет — даже голос ломается:
— Это всё, что тебя волнует?
— Да.
Это честно. Смерти, войны, борьба за ресурсы, предательства — это не моя и не её вина, а природа человека. С нами или без нас это было, есть и будет.
— Так ты любила?
— Ну конечно. — по её щеке катится слезинка.
Касаюсь пальцем так нежно, как только могу, и ощущаю эту удивительную влагу, полную горечи и мук моей любимой.
— Тогда остальное мне не важно.
Прижимаю к сердцу и закрываю глаза.
— У тебя сердце будто обезумило. — шепчет Лис хрипло, — Почему ты волнуешься?
— Из-за тебя, родная. — какой же я слюнтяй — фу! — Если ты создала инферна, подчинила черноту — значит произошло что-то очень плохое с тобой. А меня рядом не было.
— Ты появился позже. Отогрел меня и сделал счастливой.
— Поматросил и бросил? — смеюсь, — Или женился?
Она вдруг хмыкнула:
— Женился. И дал мне свою фамилию.
Иначе и быть не могло.
— И почему это вызывает у тебя смех?
— Потому что я стала носить имя Квинтес Сенци. «Квинтэссенция» — это не «Пятая стихия» с латыни, а…
«Квинтес» носило значение «королева» в старом сакрите, а «Сенци» — мой девиз, означающий «Вопреки». Это то, что ведёт меня по жизни, и то, что я написал на медальоне Лис. Кто же знал, что это было моей фамилией тысячи лет назад?
И правда забавно. Забавно и удивительно время сплело маленькие ниточки незначительных деталей в одну невероятную картину. На которой нарисованы мы — сквозь время, но всегда вместе.
— Что сделал Тарк?
— Уже не важно. — прижимается очень крепко. Ищет защиту, но молчит. А значит всё было ещё страшнее, чем я предполагал.
Я не могу исправить былое — жаль, но знаю, как помочь моей бедной девочке сейчас. Мои ладони скользят по её плечам вверх к голове и оказываются на висках. Алиса делает глубокий и переполненный тяжестью вдох, замирает.
Я заберу боль. Спрячу. Человек не должен помнить предыдущие жизни — этого не вынесет тело.
На выдохе моя любимая искорка освобождается от доли оков, поработивших её мысли и душу. Нет, я не в силах забрать всё до капли, да и не пытаюсь, ведь изменю её, или даже надломлю — это опасно.
— Спасибо. — шепчет уже иначе — улыбаясь, — Только я всё равно помню. Просто смутно и…
— Так и должно быть — ты вспоминаешь лишь хорошее. Что помнишь?
— Арти.
Что? Арти? Не понял.
— Расслабься, Винсент. Его звали иначе, он был моим братом. Умер рано.
Она ворочается ночью в постели, садится и смотрит в открытое окно. Трёт метку на локте, где концентрируется их с Артемисом связь. Тоскует по нему, а этот засранец не может выделить пару часов в неделю для неё. Гадёныш! После истории с народными мстителями, я силком сгрёб всех Риорданов и привёз в Мордвин. Кэт поумерила свою неприязнь, Алиса помогла ей с беременностью, но самое главное — они с Арти были вместе. И от этих воспоминаний у меня щемит в сердце…
Алиса казалась маленьким ребёнком, когда вцепилась в шею своего придурка. Не плакала, а смотрела на него в обожании и будто бы он привидение. Отцепилась, но взгляды продолжались её долго. Теперь понятно почему! Он был ей братом и умер. А она наверняка винит себя.