Я спокойно и даже обречённо наблюдаю за ними, чтобы найти вожака. А вот и он: самый крупный и самый воинственный, исключительно белый и статный. Я проделывала это тогда в лесу, когда пропал Люцифер. Его же тогда кто-то отпустил, а волки погнались за ним.
«Помогите мне» – мысленно прошу я.
Мне страшно. Страшно, что не успею к Хозяину, что больше никогда не услышу его голос. По этой самой причине я здесь, поэтому говорю с теми существами, которых боятся, как чёрт ладана. Это всего лишь хищник, всего на всего животное, а животные милосерднее и отзывчивее людей.
Он слышит. Не рычит, а это хороший знак. Он медленно грациозно подходит ко мне впритык, его морда оказывается прямо около моего лица, смотрит пристально в глаза, а я кладу руку ему на шею.
– Просто помогите мне… мне много не надо, просто направьте. Если и умру, то рядом с ним, рядом с Хранителем магии.
Моё сознание очищается. Оно свободно и ничем не обременено. Я чётче вижу, слышу, чувствую…
Получилось.
Волк сгибает передние лапы, и я осторожно сажусь на него сверху. Мы несемся на запах сквозь деревья и сугробы, через холмы. Проходит час, мы снижаем скорость, волки учуяли след.
Вожак свирепо зарычал, давая понять, что мы нашли то, что я просила. Я слезаю с животного и смотрю из-за дерева на палаточный городок, хорошо укрепленный магическими щитами, которые не дают его найти магам или людям.
Если среди всех этих воинов лишь одна пятая Альфы, то я не доживу до завтрашнего дня. Самонадеянно предполагать, что мне под силу одолеть столько идеальных убийц одновременно и на открытой местности.
Но…
Винсент Блэквелл здесь, остальное неважно. Есть шанс, такой маленький, что человеческому глазу не разглядеть, но мне и этого достаточно.
Эти ничтожества из Ксенопореи покусились на моего Хозяина, на человека, важнее которого для меня и придумать нельзя, посмели лишить мою жизнь смысла, а остальной мир надежды на освобождение. Я чувствую неистовый всепоглощающий гнев, который даёт мне невероятные силы, открывает второе дыхание, как будто моя диафрагма стала раз в пять больше, по мне течет жажда во чтобы то ни стало поднять тут всё вверх дном.
Моя душа здесь, моё предназначение.
Предчувствие о Винсенте, к которому стекаются сотни чёрных змей и образуют клубок, поглощая его, становится чётче. В этой кишащей гадостью беспросветной массе хоть глаз выколи.
Но. Я найду. Не дам ему сгинуть. У меня будто искра в руках, с каждым шагом она светит всё ярче. Я должна быть здесь и сейчас, понимаю, что именно в этот миг та ледяная стена из моего сна тает, чувствую это всеми фибрами души.
На меня смотрят ярко-голубые волчьи глаза и мне не страшно, ведь я не одна.
– Да прибудет с нами сила: пятая стихия и четыре предыдущих, – шепчу я и делаю сознательный шаг к магии…
…Туда, где рушится ледяная стена.
My body is a cage that keeps me
From dancing with the one I love
But my mind holds the key
Set my spirit free…
Глава
37
В предрассветное время в лагере никто почти не спал. Постовые стерегли границу, греясь у костра, а спал только Бартоломей Стисли, Примаг при власти Некроманта, остальные же блюли службу и жарили оленину.
Послышался вой.
Прямо через магические щиты начали проходить громадные волки, а за ними фигура в чёрном плаще с меховым капюшоном, скрывающем лицо. Она стремительно шла и совершенно ничего не боялась, ступая по хрустящему белому снегу со всей хищной грациозностью, словно снежный барс среди огромных волков.
– Тревога! Тревога! – закричали постовые, и поднялся шум.
Всего через полминуты все начали выбегать из палаток, готовясь к бою, послышался лязг обнажённой стали и скрежет затягивающихся кожаных ремней на латах.
– Вы должны немедленно отдать мне Лорда Блэквелла, иначе вас всех ждёт неминуемая смерть. – леденящим спокойным, но звонким голосом сказала девушка.
По толпе пробежался презрительный смешок.
В волков посыпались заклинания, но Алиса их отражала. Звери стремительно сорвались с места и начали рвать на части врагов, выпуская кишки и окрашивая снег в красный цвет. Она медленно двинулась по этой процессии смерти, её глаза на ангельском лице горели, капюшон уже слетел и, продвигаясь всё ближе и ближе к месту, где был спрятан её хозяин, она становилась более безжалостной.