Сразу видна строгая иерархия. Надо бы в этом разобраться, но желания нет. Уж хорошо это или плохо, но я не верю людям, не хочу заводить друзей – мне это не нужно. Мне дискомфортно отчитываться перед кем-то, проявлять регулярную заботу, слушать о проблемах, перемалывать сплетни – к чёрту!
Высунула нос во дворе, готовясь получить по нему от стражи, но – удивительно! – на посту тишина. Я обнаглела и вылезла наружу, жадно вдыхая морозный воздух – такой обалденный! И снова Мордвин прекрасен, куда не посмотри! Ну что за место? Даже на заднем дворе, даже в местах для прислуги всё такое ухоженное, но самобытное, достойное! И как ни крути, лица здешних жителей улыбчивые, здоровые.
Но без ложки дёгтя никак, и потому я порядком напряглась, услышав звуки очевидной драки за углом. Щемящий сердце задавленный стон после череды пинков по грудной клетке, хрусты, звон метала. Я сжала зубы, вены налились ядом, стоять в стороне не было мочи.
Да, возможно, я дура, что ввязалась. Но лучше жалеть о содеянном.
Я вышла из своего укрытия и утвердилась в догадке: вот она вся стража, доблестно ушедшая с постов. Лихие мужики месили ногами лежащего на окровавленном снегу – молодого, но крепкого. И этот бедолага дерзко ухмылялся, хоть и очевидно из последних сил, харкая своей кровью.
На моё появление повернули головы, но не приняли всерьёз:
– Шла бы ты отсюда, зайка. А то неровен час на десерт пойдёшь. – меня оценили голодные мужчины, продолжая издеваться над своей жертвой, – По кругу хочешь? Устроим.
Что толку с ними говорить? Это животные, отбившиеся от хозяйской руки. И не я, конечно, должна их наказывать, но если ждать праведного гнева хозяина, жаловаться, искать с ним аудиенций, то в это время мрази забьют парня насмерть.
Я не позволю.
– А ты, Риордан, ничтожество. Был, есть и будешь. Без гроша за душой.
– Зато… – сплюнув кровь, отозвался бедолага Риордан, – …Душа будет. Не как у вас скотов! Выживу – найду вас и прикончу!
– Душа у него будет! – передёрнул самый плечистый из палачей, – Так мы её из тебя выбьем!
Удары посыпались с новой силой, а я разозлилась так, что подошла в упор к этому уроду, который шире меня в три раза и выше на голову. Вытащила из его ножен меч и рубанула по его связкам на ногах со всей силы так, что он обмяк как чучело, набитое сеном. Хороший приём, беспроигрышный… рукояткой меча я ударила чётко в затылок ближайшего ко мне мужчину, который был многим ниже своего заводилы, тот упал в бессилии и тёр голову. Подножка, ещё один страж падает. Осталось четверо, и они были настроены решительно. Наконец, восприняв меня всерьёз, как боевую единицу, они вынули оружие и понеслись на меня, но я выставила перед ним палец, а второй рукой занесла меч над их трусливым командиром, который тут же приказал им:
– Пошли отсюда! Меня, меня заберите! – они взяли его под руки и понесли прочь, а я выждала несколько секунд, убедилась, что они не вернуться, и села на снег рядом с этим непутёвым Риорданом.
И момент, когда протянула к нему дрожащие руки, меня чуть не убил. Внутри всё сжалось до боли, в груди нарастал крик, сумасшедшая мука, будто я теряю целый мир. Положила его голову себе на колени и посмотрела в лицо…
Интересно как долго я сидела и разглядывала его, потому что он за это время открыл глаза и тоже смотрел на меня, а потом глупо улыбнулся:
– Я тебя знаю! Тебя привёз Герцог на прошлой неделе, да?
Дурак. Лежит кровью истекает, а находит время на беззаботные реплики и улыбки. Какой же дурак!
Странное чувство облегчение разлилось по жилам: я успела, я помогла, не сдрейфила. Этот говнюк жив, не вполне здоров, но оклемается.
Риордан, какой же ты… Риордан!
Я ни с кем не говорю, потому что это мой стандартный и излюбленный метод самообороны. Глупо выглядит наверно, но так мне кажется, что я в безопасности. Смотрю его громадную шишку на голове и прикладываю к ней снег, а мой новый знакомый так мило щурится. Хочу поцеловать его в лоб, но сдерживаю порыв. У меня неудержимое желание о нём заботится, лечить его раны и кормить. Гиперзабота? У меня!? С ним уж точно лучше молчать, а то всё это странно… смотрю в его большие серо-зелёные глаза и понимаю, что срочно надо уходить, потому что он мне нравится. Это плохо, это очень-очень плохо.
Его обаяние ломает мою оборону в пух и прах. Скотина, он знает как улыбаться, чтобы расположить, очаровать – точно знает!
Я опять зависла, разглядывая его, но, опомнившись, начала вставать, как и он. Весь избит… помочь встать? Не сахарный! Отхожу в сторону и смотрю, как он собирает себя по кусочкам, чтобы горделиво расправить изрядно побитые плечи выпятить грудь до боли – там точно поломаны пара рёбер, но Риордан бодрится при мне.