— Так и бывает, если ты старшая. Быстрее взрослеешь.
Луиза сунула руку под одежду и потрогала живот. Это был бессознательный жест, но прикосновение теплых пальцев к коже было приятным.
— Я так счастлива за тебя. — Глаза Рейчел остановились на животе Луизы. — А если тебе станет трудно, переложи часть забот на меня.
— Я думала, ты не любишь детей.
— Это не так. — Рейчел слабо улыбнулась. — Я люблю мальчиков, ты это знаешь. Правда люблю. Холлем оттеснял меня от детей, и я чувствовала себя совершенно чужой им. Трудно стать доброй мачехой, если никому этого не требуется. А это очень важно. У меня есть материнский инстинкт, но нет возможности проявить его. Мне нужно было бы объяснить это Холлему, но я не стала. Швырнула в него картиной и удрала. Глупая бодливая корова, вот я кто.
— Картиной?
— На которой женщина с тремя грудями. Холлем купил ее в Финляндии. Я всегда ее ненавидела.
Луиза промолчала. Изничтожающая критика художественных пристрастий Холлема может подождать до другого раза.
— Ты собираешься вернуться к Холлему?
— Если он меня примет.
— Ведь ты его любишь, правда?
Рейчел кивнула:
— Мы прямо настоящие Ричард и Джуди. Я не представляла, как сильно я его люблю, пока не ушла. Он для меня все. Думаю, очень важно быть вместе с мужчиной, которого любишь, Лу.
— А как это узнать? — Луиза нахмурилась. — Ведь нужно все взвесить, ты так не считаешь?
— Никоим образом. Это какой-то клинический подход. Это надо чувствовать нутром. Вот и все. Я думаю, мама права. Тебе не стоит связывать себя с Джоном, пока ты не уверена в нем до конца. Ты можешь встретить в будущем человека, которого искренне полюбишь. И что тебе делать, если Джон уже войдет в твою жизнь и вы вступите в брак по не слишком основательным причинам? Все запутается. Ты бы подумала об этом.
Луиза пыталась сформулировать свои сомнения, но так и не смогла.
Она надеялась поговорить о своих чувствах с матерью, но Оливия ушла к себе. В конце концов, две взрослые дочери не забудут запереть дверь и выключить в доме свет, а матери можно уединиться у себя в спальне, положившись на младшее поколение.
— Рейчел, есть одна вещь, о которой я хотела попросить тебя.
— Пли! — ответила Рейчел.
— Это насчет работы. — Луиза запнулась. — Понимаешь…
— В январе у нас откроется временная вакансия, — перебила Луизу сестра. — Один из ассистентов уходит, и мы в таких случаях сначала берем временного человека, чтобы посмотреть, что у него получается. Само собой, только от тебя зависит, как ты себя проявишь, но, если тебя это интересует, я помогу тебе, как говорится, просунуть ногу в дверь. Если ты произведешь хорошее впечатление на правильных людей, место могут сохранить за тобой и после рождения ребенка.
Луиза ощутила теплую волну радости. Ей даже не пришлось упрашивать Рейчел, к тому же сестра не собиралась ставить ее в глупое положения, напоминая об упущенных в прошлом возможностях.
— Но я должна буду пройти собеседование.
— Разумеется.
— Но я не уверена, что у меня это сойдет удачно. Я не такая динамичная, как ты. И не хочу, чтобы они думали, будто получат вторую Рейчел Твигг.
— Твои возможности будут оценивать по достоинству, как и возможности всех прочих. Здесь нет даже намека на непотизм, тебе просто дается верное направление. Я считаю, что ты пройдешь отлично. Тебе не хватает разве что движущей силы, мотивации. Это отделение как раз для тебя. У тебя разнообразные интересы, богатое воображение, и ты настоящая чаровница. Умненькая, обаятельная, и я полагаю, компания за тебя ухватится. Музыка всегда тебя увлекала. Это твоя карьера. Говорю с тобой не как старшая сестра, а как проницательная женщина.
— Спасибо. Для меня это очень много значит.
— А теперь ложись спать. У тебя утомленный вид. Потолкуем об этом еще раз, когда ты хорошенько выспишься.
— Ты еще не ложишься?
— Я хочу допить вино и выкурить в садике сигарету. Пользуйся ванной первая.
— Ладно.
Луиза встала.
— Лу? — Рейчел обняла ее. — Вот увидишь, я буду такой замечательной тетушкой, какую только можно пожелать.
— Я знаю, что будешь. Ты да еще Сэл в придачу успеете основательно испортить этого ребенка, пока не родите собственных.
Рейчел покачала головой:
— Это не для меня. Я люблю свою работу, люблю семью, которая у меня уже есть.
Луиза оставила Рейчел в кухне и направилась через прихожую к лестнице. Постояла на площадке. Дверь в комнату матери была приоткрыта. Луиза прислушалась. До нее доносилось дыхание Оливии, но Луиза не могла понять, спит она или нет. Отворила дверь пошире. Полоса света упала на пустую кровать. Оливия сидела у окна, отодвинув занавеску и глядя в ночное небо. Она, видимо, почувствовала, что в комнате кто-то есть, и обернулась.
— А, это ты, Луиза. Я смотрела на облака. Они всегда меня завораживают.
Луиза прошла по ковру и остановилась за спиной у матери.
— В Лондоне и неба по-настоящему не увидишь.
— Это досадно. Мне нравится смотреть на небо. Оно вечно меняется, вечно движется куда-то.
Луиза поцеловала мать в макушку.
— Ты увидишь другие небеса, когда отправишься в путешествие. Это будет чудесно. Пиши нам и рассказывай об увиденном.
— Ладно.
— Я очень рада за тебя, мама.
— А я рада за тебя. Мне не стоило поучать тебя. Ты сама знаешь, что хорошо, а что плохо. Сама во всем разберешься. Надеюсь, ты меня простишь.
— Не будем больше говорить об этом. Завтра обсудим все снова.
— Я устала. Да и ты, должно быть, тоже. Спокойной ночи, милая.
Луиза пошла к двери. Ей сейчас больше всего хотелось лечь в свою старую кровать, отдохнуть и ни о чем не думать.
— Луиза!
— Да, мама?
— Прости, дорогая.
— Да все нормально, мама. Я понимаю тебя.
— Я тут размышляла. — В полумраке фигура Оливии казалась призрачной, словно дух, освободившийся от телесных уз. — Ты можешь поселиться в доме, когда я уеду. Ведь это наш общий семейный дом. Ты с ребенком переберешься сюда.
Луиза прислонилась к двери.
— Спасибо, мама, за твое великодушное предложение, но в этом не будет необходимости.
— Да, и еще одно, ты не должна выходить замуж…
Голос Оливии угас. Она задернула занавеску, когда из облаков вынырнула луна.
— Спокойной ночи, мама, — сказала Луиза и закрыла за собой дверь.
— Форму медсестры? — Оливия остановилась на коврике у двери и удивленно посмотрела на Рейчел; Луиза тем временем отнесла свои вещи к машине. — Милостивый Боже! Ты просто поразительная личность. Я понятия не имела, что в тебе есть такое вот.
— Ну, пожалуй, в каждом из нас полно сюрпризов. — Рейчел поцеловала мать. — Иди в дом, мама, ты замерзнешь здесь. Кажется, скоро все-таки пойдет снег.
— Хоть бы вы не уезжали так рано! Я думала, пробудете со мной весь день.
— Я знаю, но, если пойдет снег, дорога станет опасной.
— Понятно, — с сожалением протянула Оливия. — Луиза, тебе не кажется, что стоит позвонить Джону и сообщить, что ты выезжаешь?
— Ой нет! — Луиза рассмеялась. — Он, скорее всего, спит с похмелья. Наверное, еще будет валяться в постели, когда мы приедем. Ты правда иди в дом, мама, ты вся дрожишь.
— Хочу помахать вам на прощанье. Мы не увидимся теперь до самого Рождества.
— О да, а до него еще так далеко!
— Не насмешничай, Рейчел. И приезжай, пожалуйста, вместе с Холлемом и детьми, если их к нему отпустят. Приятно будет собрать на это Рождество компанию побольше.
— Если получится, мы приедем вместе. Я тебе позвоню и сообщу заранее.
— Я подумываю пригласить нескольких друзей, — сказала Оливия. — Может, кого-нибудь с работы. А может, и Кэтрин приедет к нам на рождественский обед. Как вы считаете?
— Пойду-ка сделаю в дорогу защитный макияж, — сказала Рейчел и пошла к машине.
— Ты не упомянула о Шоне, мама, — поддразнила Оливию Луиза, стоя у машины и опираясь на нее.
У Оливии порозовели щеки.
— Бог мой, я даже не знаю, что он будет делать в Рождество. Это не значит, что ему нечем заняться. У него множество планов. Но он так много мне помогал, я просто чувствую себя обязанной отплатить ему добром за добро.