— Прости, я еще не ела…
— Не извиняйся, это моя вина, сейчас.
Выбежав из кабинета, он вернулся через несколько минут, держа в руках бумажный пакет.
— Вот, здесь хлеб, колбаса. — Выложив все на стол, он сел напротив.
— Никита, не нужно, мне и так не по себе.
— Чем, я могу тебе помочь?
— Работа, мне нужна работа.
— Ладно, что ты умеешь делать?
— Я работала, горничной, больше нигде, у вас есть вакансия домработницы….
— Да была, но ты пойми, они не возьмут девушку с улицы, эта семья очень богата, влиятельна.
— Помоги мне, ты же вроде как, имеешь возможность, дай мне эту чертову рекомендацию!
— Я сделаю, не переживай, а теперь ешь!
Поместье семьи Казанцевых
Лидия в ярости металась по роскошной спальне, в красивом кружевном халатике, нервно теребя шелковый платочек в руках. Ее муж Павел сидел в кресле, сверля ее недобрым взглядом.
— Что ты бесишься! — Павел закурил сигарету, пустив облако дыма в потолок. — Это его очередная потаскуха, поиграет и бросит.
— Потаскуха! — взвизгнув она сжала платок в руке. — Твой сын, уже всех достал, своими выходками! И это твоя вина! Ты позволил ему слишком много!
— Лидия, умерь свой пыл, займись дочерью, а своего сына я сам решу, как мне воспитывать.
— Вот! — она бессильно опустила на край кровати. — Я не вынесу этого позора, если он решит привести ее в наш дом?
— Он приведет в мой дом, кого посчитает нужным! А ты будешь мило улыбаться, и принимать все как есть!
Встав, Павел с грустью посмотрел на жену, и вышел из комнаты, спустившись в кухню, он нашел домоправительницу, Риму, женщину семидесяти лет, проработавшую у них всю свою жизнь.
— Рима!
— Да, Павел Иннокентьевич, вы что-то хотели?
— Сегодня приедет мой сын, я хочу, чтобы все прошло безупречно, так как он будет не один.
— О господи!
— Не причитай, с Лидией я разберусь, твоя задача, проследить за всем, я начинаю терять терпение! В этом доме, все делают то, что хотят! Здесь я хозяин, и все примут мое решение!
— Все сделаю, не беспокойтесь. — Рима тут же метнулась в кладовую.
Хмыкнув, он покинул кухню.
Лидия ни как не могла прийти в себя, ее злила вся эта ситуация, муж слишком много позволял их сыну. Давид был добрым юношей, но слишком избалованным отцовским вниманием, меняя женщин как перчатки, он ставил в неловкую ситуацию свою мать, причем этих девушек нельзя было отнести к приличным категориям, оставалось только догадываться где он их находил. Услышав шаги за дверью, она нехотя встала и пошла к двери, посмотрев на свою младшую дочь, оценивающим взглядом, скривила губы в недовольстве.
— Кто дал тебе это платье? Разве так ты будешь встречать своего брата? Идем!
Схватив дочь за руку, она спустилась в гостиную, увидев ее няню, набросилась на ту с упреками.
— Вера! Ты что забыла? Сегодня приедет, мой сын! Что на ней за кошмарное платье!?
— Простите, дело в том ее платье…
— Все! Избавь меня от объяснений! — она презрительно отмахнулась от няни. — Просто сделай так, чтобы к приезду Давида, на ней было приличное платье.
Покинув гостинную, Лидия пошла к себе, готовиться к празднику.
Полина
Никита, как и обещал, сделал ей рекомендательные письма, в течение суток, узнав от Полины, что ей негде ночевать, отвез в дом к своей сестре, так как к себе ее звать было не совсем правильным. Заехав за ней чтобы отвезти в поместье, он привез ей новое пальто, с ботиночками.
— Ты что?! — Полина вытаращила глаза. — Я не приму этого! Мне нечем заплатить.
— Глупая, я знаю, что у тебя нет денег, отдашь, когда получишь первую зарплату, ты же не думаешь что придешь в таком виде к ним? Тебя примут за бродяжку, и выгонят.
— Да, ты прав, но учти, я все верну!
Взяв вещи, она пошла их примерять, вернувшись, она покрутилась пере Никитой. Он смотрел на нее и не мог поверить, как ей до сих пор удалось сохранить, свою чистоту. «Черные как смоль волосы, были собраны в тугой пучок, открывая ее лицо. Огромные голубые глаза, обрамлённые черными густыми ресницами, маленький алый ротик, так и хотелось попробовать эти губы на вкус, жгучая брюнетка в сочетании фарфоровой кожи, делали ее необыкновенной.»
— Никита! Ты что совсем меня не слушаешь?!
— Что? — он встряхнул головой. — Прости, просто задумался, что ты сказала?
— Я спросила, как тебе?
— Прекрасно! Нам нужно ехать.