Подъехав к дому и расплатившись с водителем, Марина и Наташа подхватили свои баулы и понесли в подъезд. Кое-как затащив все в лифт, они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Дорога прошла успешно и они обе на пороге дома, который гостеприимно распахнет перед ними двери.
Войдя в квартиру тёти, Марина потянула носом и почувствовала запахи, знакомые с детства. Пахло лавандой, которой тетя щедро перекладывала белье, ванилью и еще чем-то, непонятным, но родным.
Они разделись, бросили вещи у порога и поскорей направились в кухню. Тётя ополоснула чайник и налила воду, щелкнула кнопкой, и вскоре чайник приятно загудел нагреваясь. Марина села на мягкий стул, и погладила Броньку, которого все еще держала на руках, по спинке.
— Ну что, друг мой, вот мы и приехали. Что будем дальше делать?
Бронька хрюкнул, подсказывая, что не мешало бы уже и пообедать. Марина согласилась с ним.
Этим же вечером она, как лазутчик, вышла во двор. Двор жил своей жизнью, никто не окликнул ее, хотя она многих знала. Вон на лавочке сидят баба Нина и баба Тая, вечные жительницы этого дома, все свое время проводящие на скамейке. Даже зимой они выходят во двор как на работу. Обе бабки были вредные и въедливые, они пристально оглядывали каждого как потенциального нарушителя двора и обсуждали вся и всех. Малышня, да и ребята постарше, боялись их как огня, подростки шумной компанией старались уходить подальше от их глаз, а то и вообще скрывались за домом, чтобы спокойно покурить и посмеяться вволю. Мужчины никогда не бросали окурки на землю, а собачники выходили со своими питомцами и быстрой трусцой удалялись в сторону пустыря, потому что старушки могли громогласно рассказать всем, где «нагадил собачонок Петровых из сто пятнадцатой квартиры». Проще было не связываться, чем выслушивать ворчание возмущенных старушек. Ко всем их неприятным чертам характера добавлялось то, что бабки были на редкость глазастыми, и когда ограбили квартиру в соседнем подъезде, они очень точно описали людей, которые входили в подъезд в тот промежуток времени. Они могли иногда перебазироваться со скамейки у подъезда на скамейку на детской площадке, и тогда там был полный порядок, никто не дрался, не бил друг дружку совком по голове и не обсыпал песком.
Кроме старушек во дворе было несколько детей, влюбленная парочка, которые решили не обращать внимания на косые взгляды бабок и целовались на глазах всего двора, неподалеку копошился в своей старенькой «Волге» Иван Николаевич, который ездил на автомобиле редко, а ремонтировал часто. Зимой его «ластулька», как он ее нежно называл, стояла на приколе, и в особо снежные дни ее заваливало снегом по самую крышу. Тогда ребятишки использовали ее как импровизированную горку. Когда Иван Николаевич замечал это, он выбегал со снеговой лопатой и начинал откапывать свое сокровище. Ребятня тут же подключалась к спасению, нисколько не огорчаясь тому, что придется кататься в другом месте. Весной Иван Николаевич подшаманивал облезлую «ластульку» и кто-то даже видел его, выезжающего на машине из двора, но общественность считала, что эти слухи распускал сам сосед.
Марина поздоровалась с «хозяйками» двора и села на скамейку. Вечер сгущался, но фонари еще не загорелись, осенний ветер был пронизывающим, но Бронька под пальто закопошился, и она расстегнула верхнюю пуговицу пальто, чтобы он глотнул свежего воздуха.
— Приезжая штоль? — Марина не ожидала, что с ней заговорят и в первый момент растерялась. Она повернулась и увидела, что обе бабки смотрят на нее и ждут ответа.
— Ну можно и так сказать, я Натальи Николаевны племянница. Я приезжала к ней несколько раз, не помните меня? — она улыбнулась собеседницам.
— А-а-а, ну как же, помню я тебя, — баба Тая закивала головой, — тебя вроде Мария звать?
— Марина, — исправила Марина.
— Ну да, Марина… И мать твою помню, Натальину сестру, девчонкой еще помню, вот как тебя. Мать-то тоже приехала?
— Мама умерла. — Марина еле-еле выговорила ужасные слова, и старушки на миг замолчали, понимающе кивая седыми головами.
— Ну ничего, девонька, Бог знает кого забирать, ты не плачь, незачем это. Лучше в церковь сходи, молитовку прочти, тебе лучше будет, и она там порадуется за тебя.
Марина кивнула, баба Тая еще немного посидела в скорбном молчании и вдруг увидела Бронькину мордочку.
— Собака у тебя там, а? — она грозно сдвинула седые брови, — у нас с собаками тут нельзя! Гадить идите вон туда, — указала он пальцем, — а то нагадят, а потом наступай тут на их дерьмо!
Да, старушка в выражениях не стеснялась. Марина улыбнулась:
— Нет, это не собака, это морская свинка, она в квартире ходит…кхм…в туалет.
Бабулька присмотрелась, Бронислав потянул носом и чихнул. Баба Тая вздрогнула от неожиданности, но не показала виду что испугалась и ворчливо добавила:
— Вот вонища-то наверно в квартире!
— Нет, что вы! Бронька очень чистоплотный!
— Как сказала зовут зверюшку-то? — баба Нина неожиданно проявила интерес.
— Бронька, Бронислав.
— Ой, мужа ведь моего Борькой звали, царство ему Небесное! — баба Нина неожиданно прослезилась, — тоже был такой аккуратный, чистоплотный!
Марина сочувственно покивала, старушки замолчали, несколько минут вспоминая давно почившего Бориса, бабынининого мужа. Когда вежливая пауза была выдержана, баба Тая продолжила допрос с пристрастием.
— А лет-то тебе сколь?
— Двадцать шесть.
— Ох, молодая еще. Чем заниматься-то будешь? Учиться или работать?
— Работать буду. Я уже выучилась.
— На кого выучилась? Поди на бухгалтера или меренжера? Сейчас все бухгалтера да меренжеры идут, вон по телевизору показывают.
— Нет, бабушка, я учительница.
— А-а-а, учительница… Ну так ты, дочка, в простую школу-то не ходи, там платют мало, не проживешь на такие-то деньги, а иди в платную школу. Вон, Шевелева из третьего подъезда, тоже учительница, ушла в платную школу, так и машину в прошлом году купили!
Марина сидела и почти с удовольствием слушала бабулькины наставления. Она подумала, что действительно, сидеть на теткиной шее ей совсем ни к чему, и надо как можно быстрее искать работу. Только как искать работу в чужом городе?
Посидев еще немного, она попрощалась со старушками и пошла домой. Тётя Наташа уже приготовила ужин, и ждала ее, одновременно глядя какое-то шоу по маленькому телевизору на кухне.
— Нагулялась? — она улыбнулась, — ну давай ужинать.
Марина выпустила Броньку на пол, он сразу начал обнюхивать все углы в поисках еды. Тётя достала с полки коробочку и положила ему в миску немножко корма, свин понюхал предложенную еду и, оценив ее, видимо положительно, приступил к трапезе.
Тетя, — Марина решила сразу обсудить поиск работы, — я думаю, что не надо откладывать в долгий ящик поиск работы. Ты как считаешь? Я завтра куплю газету и…
— Мариш, — тетя засмеялась, — ну какая газета?! Ты что, забыла, что я почти полвека отработала в школе? Мы с тобой завтра сходим навестим Инну Коленичеву, она теперь на моем месте, директором в нашей школе, может быть она что-то подскажет.
Тетка была настолько убедительна, что Марина даже не подумала засомневаться. Ну, в школу так в школу.
Когда они утром пересекли порог школы, Марина сразу почувствовала себя как дома. Была перемена, и школьники носились и орали с таким самозабвением, будто бы это было самоцелью, кто быстрее пробежит и громче крикнет. Пока они поднимались на третий этаж, их перегнала стайка девчонок-старшеклассниц, размахивающих стильными рюкзачками и обсуждающих будущий поход в кино, который, видимо, планировался давно и тщательно.
Третий этаж занимала административная часть, библиотека, медицинский кабинет и кабинеты психолога и социального педагога, поэтому тут было сравнительно тихо. Марина с тетей прошли по длинному коридору и в конце уперлись в дверь с надписью «Директор». Постучавшись, они вошли. На месте секретаря сидела молоденькая девушка, которая на секунду подняла голову, глянула на вошедших, и снова опустила взгляд к монитору.