Не отрывая от меня хитро прищуренных глаз, главарь банды недовольно покачал головой:
— А вот это ты зря, уродина, делаешь.
Не говоря больше ни слова, он вытащил из кармана потрёпанной старой куртки раскладной охотничий нож, использовавшийся им специально для острастки особо сопротивлявшихся жертв, и потянулся к моему платью.
— НЕЕЕЕЕТ!!!
В этот крик я вложила всю силу своего протеста, пытаясь отстоять вещи, которые доставались маме ценой её здоровья. Потеряв от шока способность себя контролировать, а также подчеркнуто не замечая приставленного ко мне ножа, я закричала что есть мочи:
— Это вы — самые настоящие уроды, слышите?! Уроды! Уроды!
Поморщившись, тот самый мальчишка из соседнего подъезда, на вид самый благополучный из всей этой честной компании, первым попятился от меня в сторону.
— Да она психованная какая-то… Пацаны, давайте сматываться, пока эта сирена весь двор на уши не подняла.
— А ты прав, Стендли! — внезапно согласился с ним Партисон, в глубине души боявшийся наткнуться на взрослых, особенно на полисменов. — Считай, малявка, что тебе сегодня несказанно повезло.
С этими словами он пронёсся мимо меня, абсолютно ничего не замечая на своём пути, но при этом подняв пыль высокими ботинками на шнуровке.
Силясь быстрее скрыться с «места преступления», главарь малолетней банды так и не заметил, как его нож выскользнул из кармана и остался лежать недалеко от того места, где стояла я.
Оправившись от испуга, я быстрым движением подобрала чужое «орудие преступления» с земли и скрылась вместе с ним, дав себе при этом первое в своей жизни серьёзное обещание.
Научиться пользоваться холодным оружием.
========== Глава 11 ==========
Центральный форум Южной Оливии отличался не только внушительными размерами, но и своей шумливостью. Практически все свободные жители собрались сегодня здесь, потому что невольничий рынок представлялся для многих из них самым излюбленным местом.
Здесь лучше всего чувствовался липкий, пропахший потом и пропитавшийся грязью, неконтролируемый страх рабов. Зрителям доставляло удовольствие наблюдать потерянные лица невольников, больше всего напоминавших жалкие безучастные гримасы.
Все они прекрасно понимали, насколько теперь горька их участь, зависящая от воли других людей, которые отличались от них только знатностью своего происхождения. Да, это действительно было крайне несправедливо, но мало кто из них мог хотя бы попытаться оспорить существующее положение вещей, потому что один из законов этого жестокого мира неумолимо гласил: «Рабами не рождаются, рабами становятся».
Редко кому удавалось не только сбежать от столь незавидной участи, но и выжить с позорным клеймением на теле. Здоровые мужчины доходили до того, что осознанно калечили себя, чтобы скрыть насильственно прожжённые на них знаки принадлежности к рабскому сословию.
Сейчас же их поставили в две ровные большие шеренги, чтобы каждый желающий мог оценить живой товар, посмотреть не только на лицо, но и в рот, пощупать упругие ягодицы запуганных женщин, крепкие бёдра исполосованных мужчин, насладиться их молодостью, красотой и здоровьем.
Полуобнажённая Рэйка сосредоточенно смотрела куда-то вдаль, даже не замечая, что за ней тоже наблюдают, причём очень пристально. Удобно устроившись на носилках, загадочная дама в золотой маске подмечала почти каждое движение головы этой странной гордой северянки, которая даже в столь незавидном положении выглядела словно царица.
Поочередно стегнув плетью двух крепких рабов, стоявших впереди, Безымянная Госпожа решительно направила своих импровизированных волов в сторону неприступной заморской глыбы, не замечавшей ничего, что творилось прямо перед её носом.
— Ачиллеус, — голос у женщины был неприятно скрипучим. — Покажи мне эту… — её указательный палец остановился на Рэйке, — белокурую…
Почтительно поклонившись, надсмотрщик вывел девушку вперёд, даже не пытаясь подогнать невольницу плетью. Та же с интересом разглядывала богатые одежды, в которые была облечена загадочная незнакомка, стараясь не обращать излишнего внимания на золотую маску, скрывавшую лицо этой знатной особы.
— А ты хороша, — медленно протянула Безымянная Госпожа и, наклонившись к лицу девушки, вкрадчиво прошептала на ухо: — Как думаешь, из тебя получится хорошая кошечка?
Перехватив недоумевающий взгляд рабыни, женщина приглушённо рассмеялась, щёлкнув тонкими длинными пальцами:
— Принести клетку с питомцем! — последовал приказ.
Тут же несколько мускулистых полуголых мужчин в чёрно-красных шароварах с золотисто-жёлтыми поясами и широкими кожаными ошейниками на толстых шеях транспортировали на площадь желаемое их хозяйкой.
Клетка оказалась непустой. В ней находилась чернокожая девушка, тело которой было туго обвязано жёсткой красной верёвкой, создавая впечатление некого каркаса или лошадиной сбруи, служившей невольнице вместо одежды.
Чёрные как уголь глаза с немым обожанием смотрели на хозяйку, пожелавшую выпустить рабыню из её заточения.
— Сейчас я тебе покажу, как работает хорошая кошечка, а ты, — здесь госпожа намеренно остановилась, — после меня отблагодаришь.
С этими словами женщина дала знак рабам опустить её на землю. Грациозно усевшись на одну из мраморных скамеек, стоявших на площади, дама в маске лёгким движением руки задрала подол своего длинного белого одеяния, отдав короткий резаный приказ:
— Лизать!
***
«Мисс Старк…»
Странно, я столько билась за право называться Анной именно так и никак иначе, но наконец-то получив от девушки желаемое, неожиданно поняла, что мне не по себе от столь чёткого разграничения по социальному статусу.
Даже моё самолюбие, лоснившееся от того, что мисс Шмидт признала меня как свою законную нанимательницу, не могло удовлетворить во мне потребность быть не только уважаемой ею, но и любимой.
С недавнего времени что-то необъяснимо изменилось в наших отношениях, после того как меня стали преследовать ночные кошмары непонятного содержания, выворачивавшие буквально наизнанку и заставлявшие кричать во сне.
Терри даже в шутку утверждал, что я уже переполошила не только людей во всём доме, но и мышей в подполье, если они, конечно, там водятся, потому что в этом мой друг-балагур всё же сомневался, а точнее, просто подшучивал надо мной, впрочем, как и всегда.
Столь заветного и необходимого покоя на протяжении последних нескольких ночей меня лишал тягостный образ незнакомой девушки в непонятном одеянии, идущей по золотистому песку в составе какой-то странной делегации.
Я не знала, куда именно двигалась вся эта процессия, почему тех людей погоняли, словно стадо коров, ведущих на бойню, но всё же чувствовала, как орудие наказания оставляло следы не только на персонажах моих снов, но и на мне самой.
Буквально на два-три часа после пробуждения на плече возникало несколько красных саднивших полос, постепенно исчезавших с кожи.
Я не знаю, каким образом мои сновидения влияли на реальность и влияли ли они на неё вообще, но каждый раз я просыпалась совершенно утомлённая и подавленная, будто бы за ночь из меня высасывали все силы, вместо того чтобы давать новые.
Не на шутку обеспокоенная моим состоянием, Анна предложила вести дневник сновидений, записывая в него всё, что мне удавалось не только увидеть с закрытыми глазами, но и запомнить.
Так как не доверять горничной видимых причин у меня не имелось, то я добросовестно следовала всем рекомендациям девушки, припоминая каждый раз то, что во время сна мне никто не мешал чувствовать Энн и слышать.
***
Центральный форум Южной Оливии знавал далеко не одну оргию, носящую в большинстве случаев откровенно провокационный характер. Поскольку женщина в маске обладала определёнными полномочиями и властью, ей ничего не стоило вести себя вызывающе.
Призывно расставив ноги, Безымянная Госпожа властно сгребла девицу в охапку и нетерпеливо притянула к внутренней стороне бедра.