— Вкусно? — обратился ко мне Рахсан.
— Очень.
Еда была так себе, но не желая огорчить нашего кока, пришлось немного соврать. Да и что он мог приготовить вкусного, если большая часть из съестного представляло из себя синтетическую бурду.
— Расскажешь о себе?
— Что ты хочешь узнать?
— Все. Я понимаю, что нас ты совсем не знаешь и к откровениям пока не готова. Поэтому расскажи только то, что захочешь, — он улыбнулся, глядя на меня. — Земля относится к закрытым планетам. Мы не вмешиваемся в ее развитие. Запрещены любые виды контактов с населением планеты. Поэтому попасть сюда так просто ты не могла, если только кто-то незаконно проник на планету. Пираты, да?
Под оглушающую тишину и пристальными взглядами пяти десятков пар глаз пришлось почти ничего не утаивая рассказать о своей жизни на Земле.
К концу повествования на моих глазах блестели слезы и я, не скрываясь, шмыгала носом. Я до этого момента и не понимала, как соскучилась по тому месту, которое могу с уверенностью назвать своим домом.
— Получается ты не знаешь, как оказалась на территории академии?
— Нет, — отрицательно покачала головой. — Я уснула в одном месте, а проснулась в другом. Но я не расстраиваюсь по этому поводу. Там, на Земле, я успела прожить половину своей жизни, здесь же, если верить медкапсуле, я только ее начала.
Со дня откровения прошло больше двух недель, которые показались мне сказкой. На до мной перестали подшучивать, смеяться над неуклюжестью и откровенным бессилием. Да, по их мнению, я еще девочка, которую нужно всячески оберегать и баловать. Вот они и старались оградить меня от тяжелой работы.
Полет на космическом корабле оказался не таким интересным, как я в начале предполагала. Космос казался мрачным, бесконечным и пустым. А еще холодным и безжизненным. Наш крейсер вот уже больше недели патрулировал дальние рубежи империи Нагширан и все было в штатном режиме.
Как-то раз я проснулась с ноющей болью внизу живота. Из-за переезда и волнений я совсем забыла о женских днях, хорошо еще, что сея Саркан заранее позаботилась обо мне и выдала в большом количестве необходимый впитывающий материал. Кое-как приведя себя в порядок, я направилась на завтрак в столовую. Женские дни не повод отлынивать от работы. Но это решение едва не вышло мне боком.
По пути в столовую я видела недоуменные взгляды сослуживцев, которые шли в противоположную от меня сторону. Я сперва не поняла причину их поведения, но стоило одному из них заговорить, все стало на свои места.
— Света, ты поранилась? — спросил один из них, когда я буквально столкнулась с ним у входа в столовую.
— Нет, с чего ты взял?
— Ты пахнешь кровью!
«Вот черт!» — мысленно взвыла, совсем забыв какое чувствительное обоняние у большинства из мужчин.
Сгорая со стыда, я развернулась и буквально убежала от всех в свою каюту. Не хватало еще, чтобы каждый знал о моем «недуге».
Но стоило только мне отдышаться, как в мою каюту ворвался Рахмет.
— Мне сказали ты ранена. Почему не пошла в медицинский блок?
Рахмет был взволнован и, кажется, действительно сильно за меня испугался.
— Не надо в медицинский блок, со мной все хорошо.
— Но как же запах крови? Мне доложили об этом не единожды за последние три минуты!
Сгорая от стыда, пришлось посвятить его в тонкости физиологии землянок.
— Так что через три-четыре дня все будет в порядке, — закончила свой монолог.
Рахмет сидел пришибленным и задумчивым. Я понимала его состояние, ведь их самки могут зачать только в определенный период времени и не больше двух раз за всю свою жизнь. А тут я, со своими ежемесячными проявлениями.
— Неделю отдыха и не смей перечить! — приказал он, приходя в себя.
Я и не думала. Не очень-то и хотелось, чтобы все, кто был рядом со мной волей не волей принюхивались ко мне.
Эту неделю я посвятила ничегонеделанию. Лежала на кровати и тупо изучала в инфосети информацию о расах. Но все рано или поздно заканчивается. Стоило мне только выйти с «больничного» как объявили оранжевый уровень тревоги, который спустя шесть часов сменился красным.
— Света! На эвакуацию! Бегом! — проорал Рахсан, стараясь перекричать сирену.
Я была напугана и дезориентирована, но даже в такой ситуации понимала, что нарушение приказа сея Миссуна не покидать свой отсек принесет мне нестерпимую боль. Знаем, проходили. Лучше уж умереть сразу, зато без мучительной агонии.
— Нет, не могу, — со слезами на глазах прошептала я и покачала головой.
— Почему? — строго спросил он, беря меня на руки.
— Во мне чип с подчиняющей программой. Пока не будет отменен приказ не покидать технический сектор, я не смогу отсюда выйти. Прости! Не теряй время, ты должен выбраться от сюда, спастись.
— Кто?
— Не могу сказать. А ты иди, иначе не успеешь! Спасательных капсул не так много, и ты это прекрасно знаешь!
— Я не оставлю тебя одну! — решительно заявил Рахсан.
— Ты не должен, подумай о брате! Каково ему будет без тебя?! Прости, но ты должен идти. Это моя жизнь и мне ее доживать одной!
Я видела его колебания. Он разрывался между мной и братом. Тихонько подтолкнув его к выходу, я обняла его и произнесла:
— Я рада была знакомству с вами. Надеюсь, вы выживите и будете вспоминать обо мне добрым словом.
— Выживем и обязательно накажем его за все твои страдания! — пообещал он, выходя из моей каюты.
Я обессиленно прислонилась к стене. Крейсер трясло, сирена истошно выла, а воздуха перестало хватать.
«Вот и все», — подумала я, прежде чем к моему лицу соприкоснулась кислородная маска.
Глава 12
Фархад
В моей душе плескалась злость. Просто злость. И немного страха. Я злился не на мальчишку, который посмел обойти мой запрет и подать прошение императору, злился не на самочку, что по желанию Вселенной смогла выжить после моего яда и стала моей супругой. Я злился на себя. За то, что в угоду своих желаний упустил свой шанс на счастье.
Да, все эти годы я был свободен. Спокойно бороздил просторы космоса, не боясь, что на очередной станции меня как маленького смогут забрать домой отцы, менял любовниц как перчатки и совсем не думал о той, которую фактически запер в стенах академии. А она помнила. И делала все, чтобы не запятнать мое имя.
Около месяца велось разбирательство нашего семейного дела. Если бы не Хасиб, то я и предположить не могу, как бы все обернулось. Он сумел доказать Наказующему, что для самочки мое решение было во благо.
И ведь действительно это было так. Она изменилась. Сильно. Больше не было того недоразумения, которое я впервые встретил в пещере. Похудела, окрепла не только телом, но и душой. Кто знает, как бы сложилась наша жизнь, будь я хоть немного сдержаннее в своих порывах.
Светлана. Эта малышка смогла не только всех удивить, но и заставила восхититься ее смелостью и стойкостью духа. Не сломалась, не прогнулась над довлеющими над ней обстоятельствами, а упорно боролась за свое будущее.
Когда впервые увидел девушку после столь долгой разлуки я не узнал ее. Она изменилась не только внешне, но и внутренне. Ее аура из сплошного серого пятна превратилась в мерцающее разноцветными бликами светло-голубое облако. А ее мягкий, свежий, манящий аромат в считанные секунды пропитал одежду, кожу и волосы.
Я застыл у входа в шаттл и смотрел на ту, которая светилась, будто передо мной стоит не самочка, а любимый мной цветок виранты. С трудом отвел от нее свои глаза, боясь, что в них она увидит мое раскаяние. В гнетущей тишине протянул ей руку и помог подняться на судно.
Ее рука оказалась удивительно мягкой, нежной, почти невесомой. Показалось, что сожми я чуть сильнее, то она непременно превратиться в пыльцу. А ведь я отчетливо помню, как в первый раз поднял ее на руки. Объемное тело, укутанное в непомерный слой тряпья. И даже тогда мне показалось странным то несоответствие, которое бросалось в глаза — слишком легкая для такого тела. Но я на радостях отмахнулся от зарождающейся в моей голове мысли, что что-то не так. А стоило. Теперь то до меня дошло, что в ней течет не только кровь древних, но и изначальных. Только они могли перестраивать свое тело ради своего же спасения. Не оборачиваться, не иметь в себе сущность, а быть собой, меняясь на клеточном уровне.