Глава 17
Светлана
— Прошу прошения за вторжение, сея Миссун. Искин корабля не смог определить ваше местонахождение, и мы решили проверить, все ли у вас хорошо, — произнес брюнет и чуть поклонился.
Я молча продолжала стоять, не зная, что и предпринять в такой ситуации. Успела лишь заметить, как с явным облегчением выдохнул второй, светленький. Видимо действительно переживали обо мне, раз ворвались без стука.
Интуиция подсказывала мне, что не стоит их бояться. Наоборот, впервые с момента моего попадания в империю змеелюдов, мне хочется довериться кому-нибудь. Захотелось, наконец, почувствовать себя как за каменной стеной, ощутить заботу и ласку, а не сожаление и беспомощность.
«Наверное, я устала бороться с обстоятельствами», — мысленно произнесла я и все же решилась на диалог. Для начала надо понять, где я нахожусь и куда мы летим. В молчанку еще успею поиграть. Судя по всему, они прекрасно осведомлены обо мне, нужно только правильно расставить акценты.
— Меня зовут Марченко Светлана Геннадьевна. Можно поинтересоваться, где я и куда мы летим?
— Конечно, сея Светлана, но для начала вам необходимо подкрепиться. Тем количеством еды, которым мы пытались вас кормить на протяжении вашей болезни, явно не хватало вашему организму. Поговорим сразу после завтрака.
Хотела было возмутиться их самоуправством, как делают это их женщины, но поняла, что не смогу. Воспитание не позволит, ведь они так или иначе проявили заботу обо мне.
— К сожалению, на борту корабля нет женщин и у нас нет подходящей для вас одежды. Я попросил помощника подыскать подходящий вам по размеру костюм, надеюсь вы не оскорбитесь, приняв его в дар, — подал голос, стоящий чуть в стороне наг.
Я задумалась, не ожидая такой подставы. Принять от нага в дар одежду, значит дать ему повод для ухаживаний. И как же теперь поступить, чтобы ненароком не обидеть своих спасителей и при этом деликатно намекнуть, что ухаживания для меня неприемлемы, по крайне мере в ближайшем будущем.
— Ничего страшного, сей Самат. Я одену ту одежду, в которой была. Дайте мне пару минут.
С этими словами я поспешила вернуться в санитарную комнату. Все же облаченная в чужой халат, который к тому же был мне слишком велик, под пристальными взглядами мужчин я чувствовала себя неуютно. Надеюсь, они не разозлились, что взяла его без разрешения, а то мало ли, может у них пунктик по этому поводу.
Отсиживаться в санблоке долго не получилось. Тело будто жило собственной жизнью, подгоняя меня к выходу. Облачившись в костюм техника, облегченно выдохнула. Все же в своей одежде намного лучше себя чувствовала. Она пусть и не новая, зато почти чистая, а главное моего размера.
После пятисекундных душевных метаний, я решилась выйти к ожидающим меня мужчинам. Почему мужчинам, если выглядят они молодо? Так зная о их долгожительстве, у меня язык не поворачивается назвать молодых людей мальчиками. Они как минимум старше меня в два раза. Диссонанс, конечно, сильный, но я уже привыкла за эти годы.
На этот раз в помещении оказался только Самир. Он услужливо распахнул передо мной дверь и проводил в соседнюю комнату, где уже во всю хозяйничал второй наг — Самат. Оказалось, моя каюта вовсе не каюта, а лишь спальное место, соединенное с гостиной. Этакие жилые апартаменты класса люкс, только за что мне такие плюшки пока не известно. Привычка жить посредственно и то, что я сейчас видела вызывала во мне смешанные чувства, невольно заставляла напрягаться от неизвестности.
Под пристальными взглядами двух молодых людей я осторожно опустилась на низкий диван и взглянула на накрытый стол. Вздох моего сожаления, наверное, услышали все на корабле. Кроме стандартного синтетического пайка я ничего не увидела.
— Простите, сея Светлана. К сожалению вам пока нельзя более тяжелую пищу, — тихо произнес брюнет, протягивая мне контейнер с синтетической кашей. — На планете много мест, где вкусно готовят, да и я буду рад угостить вас своими творениями!
— Ничего страшного, я понимаю.
Аппетит пропал от одного только ее вида, но памятую о том, что силы мне нужны, я с трудом осилила только половину, запивая каждую ложку проглоченной каши витаминным коктейлем.
— Вы умеете готовить? — не удержалась, и задала вопрос, чтобы хоть как-то отвлечься от того, что мне предлагалось съесть.
— И довольно часто. Мама слишком опекает нас. Порой доходит до абсурдного и нам приходится буквально сбегать из дома, чтобы отвоевать себе право на собственное мнение. Нет, вы не подумайте ничего плохого, она любит нас, но отчего то считает, что каша, сваренная на молоке, является идеальным завтраком для нового дня.
Я улыбнулась, вспоминая своего сына. А ведь и правда. Я всегда готовила ему молочную кашу на завтрак, несмотря на то что он часто просил сделать ему горячих бутербродов с ветчиной и сыром.
Даже такое действие, как утоление собственного голода, вызвали во мне отток сил. Сославшись на усталость, я вернулась в спальню. Переодевшись вновь в халат, прилегла в кровать и под размеренный, едва слышный шум двигателя уснула крепким сном. На задворках сознания услышала шорох открываемой двери и почувствовала, как с двух сторон от меня прогнулся матрас. Пара спокойных вздохов угомонили мое сознание, а давно забытое ощущение покоя и расслабленности позволили уплыть в приятный и очень неоднозначный сон.
Мне снился берег лазурного моря. Теплые волны неспешно ласкали мои обнаженные ступни, а легкий, едва уловимый ветерок играл с моими волосами. Я лежала на песке зажатая между двух атлетически сложенных тел и упивалась их неспешными ласками. Их горячие руки оглаживали мои бедра, живот и грудь, заставляя мою кожу покрываться россыпью мелких мурашек.
Едва ощутимая дорожка поцелуев от основания ребер до лобка заставляет замереть и глубже вдохнуть в легкие воздуха. Волна возбуждения прошлась по моему телу, концентрируясь пульсирующим клубочком в районе живота.
Соски давно набухли и призывно смотрят прямо на кроваво-красное от заката небо. Они чувствительно покалывают, требуя ласки. Чувствую горячее дыхание на своей груди и то, как чувствительные горошины поочередно попадают в плен горячих губ. Ощущаю, как их втягивают во влажный рот, легонько посасывают, облизывая чуть шершавым раздвоенным языком.
Глухой, продолжительный стон невольно вырывается из моей груди и становится спусковым крючком для более смелых ласк моих мужчин. Пока один из них, зафиксировав мои руки над головой, преподает к моим губам, второй прокладывает себе путь между моих разведенных ног.
Я чувствую дорожку влажных поцелуев и его палящее кожу дыхание Страха во мне нет, лишь безграничное доверие к незнакомцам. Я позволяю им играть с моим телом, позволяю доминировать над своими желаниями.
С меня рывком стягивают трусики и шире разводят ноги. Я открыта для них, но во мне нет смущения. Только дикое желание испытать для себя что-то новое. Я давно не девочка, побывала замужем, но то, что вытворяли эти двое выходило за грань. Слишком остро, слишком нежно, слишком томительно.
Пока один сминал в жадном поцелуе мои губы, другой припал к набухшему от желания клитору. Мое тело тут же выгнулось ему навстречу. Бесстыдно касаясь меня там языком, не позволяя свести колени, он лижет меня, теребя ту самую чувствительную точку, которая уже готова взорваться. А через минуту я уже ничего не могла поделать со своим телом. Оно жило своей жизнью, не подвластное разуму.
Я выгибалась, стонала, пока оглушительный взрыв не накрыл мое сознание, ослепляя фейерверком ярчайших звезд. Хотелось одновременно и сжаться, и раскрыться еще сильнее, что я, впрочем, и делала.
— Наша малышка, наша элисшея, — слышу знакомый шипящий голос и резко просыпаюсь.