— А я — пью! — заявил Володя, — А ты говоришь — прекратить! Ага, сейчас, бегу и падаю. Пусть платят, если не умеют усмирять дракона, как ты.
— Володь, — я устало вздохнула, — если Королев увидит и услышит, чем мы тут занимаемся — искать работу будем в паре.
— Не страшно, сначала продадим твои запасы, — рассмеялся Горинов. — на пол годика хватит. А там посмотрим…
— Ключевое, — я тоже не смогла сдержать улыбки, — мои! Не твои, а мои! Так что я продержусь годик, а ты будешь искать новую работу!
Мы рассмеялись одновременно.
— Я не понял, — раздался ледяной голос Королева, вышедшего из кабинета, — ты ко мне пришел или к моей секретарше?
— Да к тебе я, к тебе, — вздохнул Горинов, подмигивая мне. — Олив, приготовишь кофе?
— Своей раздавать указания будешь! — внезапно зло рявкнул Королев.
— Приготовлю два, — спокойно и бесстрастно сообщила я. — Вам как обычно, капучино?
Темные глаза Королева полыхали неожиданным гневом. Давненько уже он не смотрел на меня с такой злостью. Наверное, последняя такая вспышка была в первую неделю работы, когда я поменяла его расписание. После того случая, больше он на меня не кричал. Да, говорил резко, отрывисто, порой грубо, но голоса не повышал и чашки на пол не бросал. Даже когда я заходила с приглашениями или весьма спорными документами. Даже когда соединяла с теми, кто вызывал у него зубной скрежет.
К слову, капли он мне не вернул. Флакон так и стоял у него на столе и жидкости в нем значительно убавилось. Когда осталось совсем мало, я поменяла его на новый.
Замечала я и другие мелочи, важные для шефа. Он часто задерживался на работе, однако не всегда работал. Он мог просто включить аудиокнигу и сидеть с закрытыми глазами, расслабляясь. Он любил музыку, любил рисовать, когда задумывался над каким-нибудь сложным вопросом. И это были не обычные каракули, а вполне профессиональные рисунки с четкими линиями, с хорошей прорисовкой. Первый раз увидев рисунок, я откровенно залюбовалась нарисованной птицей на ветке. Перышко к перышку, она словно живая смотрела на меня пронзительным взглядом. В какой-то момент мне показалось, что она сейчас взлетит со своей ветки усыпанной цветами и колючками. Тогда, услышав шаги за спиной, я быстро убрала со стола листок, но не смогла его выбросить, хотя знала, что Королев ненавидит лишние вещи. Каждое утро моей задачей было следить, чтобы стол оставался чистым.
И я стала замечать скомканные бумаги в мусорке, которые оказались не менее прекрасными рисунками. Мне почти физически больно было видеть выброшенные листы, однако время от времени он забывал выбросить очередной рисунок, и я убирала их к себе в папку, в самый дальний ящик, закрывающийся на ключ. Это была моя тайна и только моя. И немного моего шефа.
Но сейчас его взгляд был напитан ядом, обращенным на Горинова и меня.
— Займись делом, — рявкнул он, стремительно уходя к себе.
— Не беси тигра, — прошептал Горинов, заходя следом за начальником. Вид у него был до нельзя довольным.
Я просто пожала плечами, мне было не в первой.
Телефонный звонок вывел меня из задумчивости. Я мотнула головой и бросила быстрый взгляд на экран. Сердце невольно сжалось от старой, казалось бы забытой тоски и боли. НА экране высвечивался скрытый номер.
Более двух месяцев я не получала таких звонков, и надеялась, что больше не получу никогда.
Телефон звонил настойчиво, его звук бил по мозгам, навевал головную боль.
— Да, — я все-таки ответила на вызов, сожалея, что не могу бросить номер в черный список. — Что тебе нужно, Марк?
— Олив, — выдохнул знакомый мужской голос. — Я скучал…. — очень тихо сказал он.
— А я — нет, Марк, — бросила беглый взгляд на часы. Так и есть, он снова задержался на работе. — Быстро говори, что тебе надо и оставь меня в покое.
— Олив….
— Марк, — я начала терять терпение. — Что в словах: оставь меня в покое тебе не понятно? Мне позвонить твоей жене, чтобы она надела на тебя поводок?
— Олив, послушай… да, я виноват…
— Нет, Марк, это ты послушай! Ты не просто виноват, ты меня предал. Я приняла это, потому что понимаю, что большинство людей в этом мире — суки! Но тебя больше нет в моей жизни, запомни это. Еще один звонок, и я клянусь, я сообщу об этом Перумову, а после с удовольствием понаблюдаю, как тебя сажают на цепь у хозяйских ног! Ты понял?
С этими словами я нажала отбой и швырнула телефон на стол.
— СУКА! — вырвалось у меня.
Ответом были две пары глаз, округлившихся от удивления. Горинов и Королев с примерно одинаковым выражением лица смотрели на меня.