— Хорошо, — наконец уронил Королев. — Поедешь со мной. Будешь сопровождать меня.
— Нет! Я не могу. Скандал еще не забыт и….
— Оливия, посмотри ка на меня, — он чуть наклонился ко мне. — Поверь, рядом со мной, тебя даже не заметят.
— Или вас рядом со мной, — парировала я.
— Ну тогда мы составим весьма интересную пару. Ты же пиарщик, вот и думай, как использовать это с умом, раз уж выставляешь меня на поживу гиенам, — он вернулся к чтению документов, всем своим видом давая понять, что я свободна.
Доигралась, Олив, тебя переиграли в твоей же партии.
5
До благотворительного вечера оставалось каких-то десять дней, времени на подготовку было критически мало, поэтому я прибежала к Латыпову с самого утра,
— Итак, Костя, в следующую субботу мы выводим нашего дракона в свет, — сообщила я ему, с удовольствием наблюдая, как вытягиваются лицо начальника отдела по связям с общественностью.
— Черт, я не верю! — выдохнул Латыпов. — Ты это сделала!
— Пока еще нет, но близка к тому. Костя, ты сделал, что я просила?
— Да, Оливия, — он тоже перешел на ты, впрочем я не возражала. — Вот все, что нам удалось собрать за сутки, — он положил передо мной внушительную папку.
— Крутая работа, Костя, — не удержалась я от похвалы, бегло просматривая документы. — Спасибо. Ух ты…. Значит жена сенатора всерьез занимается проблемой домашнего насилия?
Я действительно была удивлена — тема мало того, что сложная, резонансная и… увы, сильно распространённая. К сожалению, в нашем обществе не принято было говорить на эту тему, тем более удивительно, что ею занялась жена сенатора.
Сложно. Очень сложно. И еще неизвестно, как на нее отреагирует Королев.
— Что-то не так, Олив? — Константин заметил мое замешательство.
— Нет, все в порядке, — я не стала делиться сомнениями. — Костя, я заберу папку? Или можешь ты ее отнести шефу….
— Нет, давай сама, — поднял руки Латыпов.
— Хорошо. Костя, какое издание к нам наиболее лояльно?
Совещание быстро вошло в конструктивное русло, тем более что начальник отдела знал свою часть работы от и до. В принципе на мне оставались лишь самые деликатные вопросы, связанные с самим нашим шефом.
— Отлично, — подытожила я, немного успокаиваясь. — Пресс-релиз дадим на следующей неделе. Сможешь сообщить Горинову, я сейчас уже опаздываю к шефу, а с утра найти его так и не смогла?
— Нет вопросов, Олив, — улыбнулся мне Константин.
В приемной позволила себе немного расслабиться, налила кофе, села за свой стол, закрыв глаза. Всю предыдущую ночь я спала плохо, мучимая тяжелыми снами и не менее тяжелыми мыслями. Я знала, что и Марк и сам Перумов часто посещают благотворительные мероприятия. Часть их благотворительных проектов я курировала лично. Однако никогда эти проекты не были ни резонансными, ни спорными — Перумов никогда бы не позволил своей компании участвовать в чем-то подобном.
За окном вовсю разбушевалась настоящая буря — конец октября выдался просто отвратительным, дожди сменялись ветрами, ветра — дождями с первым снегом. Может быть еще и из-за погоды последние дни я чувствовала легкую головную боль, которая раздражала, мешала нормально думать.
— Мне кофе еще долго ждать или сварить уже самому? — от едкого тона шефа я с трудом разлепила глаза.
— Сейчас, — ответила коротко, как обычно, с трудом поднимаясь со стула. Не хватало для полного счастья заболеть.
Быстро приготовила напиток, захватила документы и прошла к Королеву, просматривающему последние сводки.
— Ну… — вздохнул он, не поднимая головы, — какую гадость сегодня мне приготовила?
Я молча положила перед ним папку, которую передал мне Костя.
Олег молча посмотрел на нее, потом на меня.
— Быстро и коротко.
— Жена сенатора взялась за очень резонансную тему: домашнее насилие.
Лицо Королева на несколько секунд окаменело, причем выражение было такое, что впервые за всю работу на него я действительно испугалась.
— Что эта клуша может знать о насилии? — процедил он сквозь зубы, и я едва заметно перевела дыхание.
— Они занимается этим уже пол года, готовиться к открытию центра помощи женщинам и детям, — сердце бешено стучало в груди. Где-то в самой глубине души, чисто на одной интуиции, я поняла, что ступила на очень вязкую почву, готовую засосать меня намертво.
Он поднялся и посмотрел на меня в упор. И первый раз я попятилась от него назад, едва сдерживая желание выскочить из кабинета. Он не кричал, не ругался, не изводил колкими замечаниями — он просто смотрел, но именно от того, что таилось в глубине синих глаз у меня в животе скрутился клубок настоящего животного ужаса. Что-то темное, по настоящему темное, злое, опасное глянуло на меня глазами Королева.