Олег уверенно вел меня через коридоры, его рука крепко держала меня за талию, не давая упасть, а моя голова всё ещё кружилась от всего произошедшего. Тепло его пиджака и сильная хватка давали ощущение хоть какого-то контроля над ситуацией, несмотря на хаос в моей душе. Шаги были тяжелыми, сердце колотилось в груди, но я больше не могла думать, не могла анализировать.
Мы вышли через узкую, неприметную дверь, которую охранник тихо открыл перед нами. Холодный ночной воздух обдал меня свежестью, заставив вздрогнуть. Машина уже стояла на месте, свет фар пробивался сквозь темноту. Николай, увидев меня, присвистнул, но тут же открыл машину, помогая Олегу посадить меня внутрь.
Голова кружилась и болела настолько сильно, что к горлу подкатила тошнота.
— Останови машину! — потребовала я.
Николай бросил быстрый взгляд на начальники и, повинуясь движению головы, затормозил.
Я едва успела выскочить прочь, как спазм свел желудок.
Олег быстро оказался рядом, удерживая меня, чтобы я не упала. Моя голова кружилась, и тошнота не отпускала. Я стояла на обочине, дыша неровно и тяжело, ощущая, как слабость накатывает с новой силой.
— Всё нормально, — произнёс он тихо, но его голос оставался холодным, отстранённым, будто он просто выполнял долг, — просто дыши.
Я оперлась на его руку, чувствуя, как мир вокруг начинает немного стабилизироваться. Однако в голове всё ещё шумело, а воспоминания о произошедшем били по сознанию. И на место ужаса, того первобытного ужаса всех женщин, прошедших через это, стала приходить ярость. Настоящая, чистая и темная. Ярость накатывала волнами, затопляя сознание, и я с трудом сдерживала себя, чтобы не сорваться. Этот ужас — он был позади, но что-то внутри меня разломалось. Я подняла голову и посмотрела на Олега. Его лицо оставалось каменным, непроницаемым, словно он видел подобное тысячу раз.
Хорошо. Если я для вас всего лишь вещь, то я стану такой: дорогой, манящей, обещающей, но никогда не дающей ничего взамен!
Олег увидел это на моем лице. Вздохнул.
— Отлично, Лив. Похоже пришла пора поговорить откровенно и расставить все точки над и. Садись в машину.
Я выполнила его распоряжение — молча села назад. Он сел рядом со мной.
18
Ехали не быстро в томительном молчании.
— Куда вы меня везете? — голос звучал хрипло, но приняв решение я уже не боялась.
— Ужинать, — коротко ответил Олег. — В место, где тебя приведут в порядок, и ты сможешь поесть. Ты хоть что-то ела сегодня вообще?
Тарталетку у Павловой.
Я отрицательно покачала головой. На споры сил не осталось совсем.
Через некоторое время машина остановилась перед небольшим, но роскошным рестораном, который был скрыт от посторонних глаз за высокими деревьями. Олег вышел первым, открыл мою дверь и помог выбраться.
— Идём, — произнёс он с той же холодной уверенностью. — Здесь тебя приведут в порядок.
Мы вошли в ресторан через боковой вход, минуя основной зал. Нас встретил управляющий — высокий мужчина в элегантном костюме, который молча кивнул Олегу и жестом пригласил нас следовать за ним. Меня привели в отдельную комнату на втором этаже, Олег остался за закрытыми дверями.
— Здесь вас не потревожат, — вежливо сказал управляющий. — Сейчас пришлю девушек вам в помощь.
Две молодые девушки помогли мне снять платье и показали где душ. Когда я вышла, на одном из стульев лежало чистое белье и еще одно платье — простое, удобное, деловое.
Скинув с себя все, что могло напомнить о случившемся унижении, я стала чувствовать себя увереннее. Когда я спустилась вниз, Олег уже сидел за столом в углу кабинета, его лицо было таким же непроницаемым, как и всегда. На столе стояло вино и несколько блюд, но он даже не притронулся к еде и, казалось, ждал только меня. Я села напротив, чувствуя, как возвращается хоть немного контроля над ситуацией, но внутри всё ещё бушевали эмоции, среди которых особо выделялась злость: на ситуацию, на мужчин, пользующихся своей властью, на себя… что не смогла дать достойный отпор.
Олег молча поднял бокал, предлагая выпить, но в его глазах мелькнуло нечто более глубокое, чем просто обычная вежливость. Казалось, он знал, через что я прошла и что сейчас творится в моей голове. И давал время чтобы поесть и успокоится.
Ели молча — оба устали, а поздний ужин был краткой передышкой, нужной нам обоим.
— Теперь мы можем поговорить, Лив, — наконец сказал он, когда первый голод был утолен. — Ты готова к этому?
Я молча кивнула.
Олег внимательно посмотрел на меня, изучая, словно взвешивая каждое следующее слово. Он сделал глоток вина, потом отодвинул бокал и медленно заговорил.