При воспоминании об его объятиях, крепких от кошмара и уязвимых, как у ребенка, у меня внезапно от ужаса свело живот.
— Олег…. — прошептала я, глядя на него и прижимая ладонь к лицу. — Вчера… ночью… мы…. Мы предохранялись?
— Что? — не понял он, замер, лицо исказилось от непонимания и недоумения. Он пристально смотрел на меня, пытаясь осознать, что я только что спросила.
— Что ты сказала? — тихо повторил он, хотя его голос дрожал от напряжения.
Я опустила руку с лица, глядя на него более прямо, но внутри меня поднималась волна страха, что ответ может быть не тем, на который я надеялась.
— Мы… предохранялись? — повторила я, пытаясь выдавить слова.
— Вот что тебя волнует, да? — по лицу пробежала судорога. — Не психуй, Лив, со мной ты матерью не станешь. А справки… я тебе на почту брошу! — Олег произнёс это с такой холодной уверенностью, что на секунду я почувствовала облегчение.
А потом непонимание.
— Я сделал вазэктомию пятнадцать лет назад, — холодно пояснил он, глядя на меня с кривой усмешкой. — Не дам своей крови ни шанса.
Олег произнёс это с такой безэмоциональной уверенностью, что я буквально застыла, не в силах осмыслить услышанное. Вазэктомия. Его слова эхом отдавались в моей голове, холодные, как сталь.
— Ты… сделал вазэктомию? — выдавила я, глядя на него. — Пятнадцать лет назад?
— Не думала, правда?
Мы подошли к самой черте. Настолько близко, что еще немного и свалимся в нее оба.
— Олег, я хочу домой, — выдохнула я, поднимаясь.
— Да, — выдохнул он, чуть ослабляя свое давление. — Я увезу тебя.
— Нет, — мне было слишком много Олега за это время, я задыхалась рядом с ним. — Я вызову такси. Завтра сложный день…. Мне нужно отдохнуть….
— В том числе и от меня, — закончил он недосказанную фразу.
Олег смотрел на меня, и в его глазах было трудноразличимое выражение — смесь ярости, обиды и, возможно, понимания. Он отступил на шаг, словно дав мне пространство, но его напряженная фигура выдавала внутреннюю борьбу.
— И еще, Олег, — устало попросила я, — мне нужен выходной. Не завтра…. Завтра будет слишком много вопросов…. Послезавтра. Ты можешь разрешить мне уйти?
— Это твое законное право, — ледяным тоном ответил он, скрещивая руки на груди. — Согласно трудовому кодексу.
— Хорошо. Я напишу заявление, — кивнула я, сжимая зубы. — На один день. В среду буду на работе.
— Пиши, — ответил Олег, всё так же холодно, его голос был как сталь. — Отпущу тебя на один день.
Я чувствовала, как внутри всё сжимается от его тона, от этой ледяной стены, которую он снова возводил между нами. Возможно, это и к лучшему — каждый из нас знал, что близость между нами была не только притяжением, но и постоянной борьбой.
— Спасибо, — тихо сказала я, не зная, что ещё добавить.
Олег не ответил, лишь кивнул, и я поняла, что этот разговор окончен. Я быстро собрала свои вещи и, чувствуя, как тяжело дышать рядом с ним, вышла на улицу, где меня уже ждало такси.
21
Когда я пришла на работу в понедельник утром, чувствовала себя всё ещё разбитой, но, по крайней мере, была выспавшейся. Ночь прошла беспокойно — один кошмар сменялся другим, но родные стены и привычные запахи помогли мне вернуть частичку спокойствия. На своей территории, в своей зоне контроля, мне было легче собраться с мыслями.
В офисе стояла привычная тишина раннего утра. Ещё не все сотрудники пришли, и это давало мне время привести мысли в порядок. Включив компьютер, я быстро пробежалась по новостным лентам, проверяя, не всплыли ли новые материалы после выходных.
Едва я села в кабинет ураганом ворвался Марик.
— Тыквочка, и что это все значит?
— Что, — подняла я голову от ноутбука, — Костя уже пресс-релиз выпустил?
— О чем, Тыквочка? Ой, — Марик с размаху сел в кресло передо мной, — Да? Лив, да? Ну да?
— Ну да, — вздохнула я.
— Ооой, неееет.
— Не добавляй геморроя, Марик, — попросила я, потирая переносицу.
— И как оно, Ливи?
Мой выразительный взгляд заставил его замолчать. Но не на долго.
— И ты сказала этому очкастому засранцу раньше, чем мне, Ливи? Как ты могла?
— Я ему не говорила, — вздохнула я. — Ему Олег сообщил.
— Да ладно, шутишь?