— Я тебя недооценивал, Даан, — ухмыльнулся в ответ Второй лорд. — Ты ещё больший циник, чем я. Мне уже впору тебя бояться.
— После такого признания, — вернул «комплимент» советник, — впору бояться мне.
И оба рассмеялись.
— Если хочешь, — помолчав, предложил старший советник, — я сам сообщу новость банкиру.
— …и тем самым избавишь меня от неприятности, которую сам же и создал, а Марка — от объяснения с отцом, и заодно побалуешь себя изысканным гурманским наслаждением лицезреть поражение банкира Мирабо. — Второй лорд пожевал губами, словно пробуя каждую из альтернатив на вкус. И широко ухмыльнулся: — Тонкий ход, ловкий. А главное, многоплановый. Ты быстро учишься, Даан. — Второй лорд пристально посмотрел в глаза своему советнику — и улыбки в его взгляде тот не заметил.
— Мне повезло с наставником.
Банкир оказался не менее тонким игроком.
— Прошу вас, лорд ван дер Меер, заверить лорда Коэна, — велеречиво начал он, — что я понимаю, в какое неловкое и затруднительное положение поставил его мой сын, лишив своим поступком Корпорацию возможности выполнить свои обязательства передо мной. Признаться, чего-то подобного я и опасался, а потому подготовил запасной вариант, чтобы дать возможность Корпорации — и лорду Коэну лично — выполнить данные ими обещания по контракту и тем самым не запятнать свою безупречную репутацию надёжных деловых партнёров, — что в свете грядущей второй волны глобализации наверняка будет не лишним. — В неспешном, нарочито выспреннем штиле банкира чувствовалась неприкрытая насмешка: договор был подписан, банкир был на своей территории и в своём праве и явно вознамерился взять реванш за годы унижений от лордов и Корпорации. — Как вы, наверное, знаете, у меня имеется ещё два сына — более поздние, а посему, смею надеяться, и более совершенные модели.
Гость непроизвольно сжал челюсти. Да, Мирабо был отличным банкиром — имел представление о диверсификации рисков и никогда не складывал все яйца в одну корзину.
— Корпорация — и лорд Коэн лично — вольны выбирать, кого из них предпочесть, — продолжал банкир, не обращая внимания на молчание гостя. — Дизайн на том же уровне, а вот функциональность, стабильность и надёжность улучшены на порядок. Качество, как в старинном швейцарском банке, — хохотнул он и, заговорщицки понизив голос, подмигнул гостю: — Кстати, не желаете ли… убедиться лично, лорд ван дер Меер? Ручаюсь, разочарованы не будете.
Гость шумно втянул воздух.
— Да-да, — как ни в чём не бывало продолжал банкир. — Я понимаю ваше затруднение — у вас уже есть подопечный. Ну так и мои мальчики ещё не достигли возраста согласия — хотя согласие, смею вас уверить, уже имеется. Современная молодёжь, знаете ли, такая скороспелая. А через пару лет вы разрешитесь от своего теперешнего бремени… — Банкир облизнул губы и внимательно посмотрел в глаза гостю: — Самое время резервировать следующего подопечного. Вам, как одному из главных претендентов на пост Верховного лорда, это должно быть интересно.
— Корпорация — и лорд Коэн лично, — невольно, а может, и вполне умышленно подхватил предложенный тон гость, — очень признательны вам за столь элегантное решение столь щекотливой этической проблемы. И чтобы не быть голословным — и не создавать щекотливых этических проблем в будущем, — Корпорация — и лорд Коэн лично — уполномочили меня передать, что если вы захотите отдать в наставничество ещё одного сына, ему придётся соискать место подопечного на общих основаниях — через утверждённую систему тестов и испытаний.
— Он их пройдёт.
— Я в этом уверен. И тем самым мы исключим любые неприятные сюрпризы для обеих сторон в будущем.
— Для трёх, — с мягкой усмешкой поправил банкир и, заметив недоумение гостя, пояснил: — В этом деле три заинтересованных стороны.
— Вы ошибаетесь, мсье Мирабо. Оммаж — обряд интимный и касается только двоих.
— Ну, раз вы так настаиваете, я согласен исключить из торга интересы «третьего лишнего» — особенно если учесть, что они в этот раз совпадают с моими. И тем самым, лорд ван дер Меер, мы возвращаемся к статус-кво — священному оммажу между Корпорацией и моим банком.
— Я передам лорду Коэну.
— И заодно, чтобы дважды не ходить, попрошу вас передать баронету Коэну, что самостоятельный выбор жизненного пути предполагает также и его самостоятельное обеспечение.
— В этом нет необходимости — баронет Коэн достаточно умён, чтобы понять это самостоятельно.
— А вы всё же передайте, — с лукавой обаятельной улыбкой попросил банкир. — В качестве гостинца из родного дома.
— Хорошо, я передам. Баронет Коэн будет тронут.
***
Новость об изменениях в его отношениях с наставником Марк воспринял с не меньшим облегчением, чем сам Второй лорд. А известие о его праве на «полное самоопределение» не только в личной, но и в профессиональной жизни — «гостинец из родного дома» лорд ван дер Меер решил пока попридержать — привело Марка в такое ликование, что лорд, смутившись, сослался на неотложные дела и поспешил удалиться. Впрочем, как подозревал Седрик, всё могло быть гораздо хуже — лорд по-прежнему считал, что в случившемся есть и его доля вины, и избегал встречаться и оставаться с Марком без крайней на то необходимости.
— Я одного не пойму, — сказал Седрик, когда эйфория Марка немного поутихла. — Как лорду ван дер Мееру удалось так легко всё уладить с лордом Коэном?
— А что тут удивительного? — пожал плечами Марк. — Причина та же, по которой он приблизил его к себе. Они же «сводные братья».
Седрик недоверчиво нахмурился, будто ему послышалось.
— В смысле?
— «Сводными братьями» на корпоративном сленге называют воспитанников одного лорда, — пояснил несколько удивлённый Марк. — Неужели не знал? — И, не дожидаясь ответа Седрика, менторским тоном процитировал: — Считается, что лорд, выбирая себе воспитанников, руководствуется одними и теми же критериями, которые за пять лет наставничества ещё больше укрепляются, а потому его подопечным свойственно даже большее душевное родство, чем родственникам по крови.
— Да я не об этом! — воскликнул задетый Седрик — он с детства собирал корпоративные жаргонные словечки, как другие собирают самолётики или марки, и владел корпоративным языком как родным. — Ты хочешь сказать, что наши лорды… что лорд ван дер Меер и лорд Коэн, — уточнил он, чтобы уж полностью исключить двоякое толкование, — что они оба воспитанники лорда Эверса?!
— Ну да.
Оба смотрели друг на друга с изумлением: Седрик из-за только что открывшейся правды, Марк — оттого, что Седрик, оказывается, не знал таких очевидных вещей.
Седрик знал своих «сводных братьев» — двух предыдущих воспитанников лорда ван дер Меера. Лорд сам его с ними познакомил, как и со своим собственным наставником, и всячески поощрял их поддерживать «семейные связи». Но Седрику как-то в голову не приходило поинтересоваться «братьями» самого лорда. А лорд ван дер Меер, видимо, считал, что его воспитанник, помешанный на всём «корпоративном», и без того в курсе, что лорд Коэн — его «дядя», и не стал упоминать отдельно, вполне возможно, из опасения, как бы Седрик не подумал, что он бахвалится «родственными» связями с таким высокопоставленным человеком, в которых нет никаких его личных заслуг.
Седрик чувствовал себя уязвлённым: Марк, при всём его демонстративном цинизме по отношению к Корпорации и равнодушию к корпоративной карьере, тем не менее умудрялся всегда быть в курсе последних новостей, сплетен и инсайдерских тайн. А Седрик, всю сознательную жизнь мечтавший о вожделенном титуле лорда-по-заслугам, обо всём узнавал последним, даже о таких элементарных и общедоступных вещах, как его ближайшие «родственники» по Корпорации.
4.
— Как вы там? — спросил лорд ван дер Меер Седрика, когда тот неделю спустя после переезда к Марку впервые его навестил.
— Отлично. — Седрик правильно истолковал вопрос и отвечал по существу. — Он уже совсем оклемался. Целыми днями пропадает в своём «подвале» и, похоже, впервые в жизни по-настоящему радуется жизни. Впрочем, скоро сами увидите — я пригласил его к нам на выходные. — И тут же невпопад смутился: — Если вы, конечно, не против.