— Шесть «за», шесть «против», — лаконично, не теряя времени на приветствие, сообщил с порога Третий лорд.
— Значит, пат?
Третий лорд хмыкнул.
— Сошлись на предварительной резолюции, которая даёт простор для манёвров.
Третий лорд прошёл в комнату и, плюхнувшись в кресло у камина, с наслаждением вытянул ноги.
— Условия? — спросил лорд Эверс, разливая из графина по рюмкам еневер собственного производства, вернее, то, что от него осталось за время долгого и нервного ожидания.
— Во-первых, желторотые баронеты к участию не допускаются. В принципе. — Третий лорд залпом опорожнил свою стопку и протянул лорду Эверсу, тот тут же её пополнил. — Во-вторых, участвовать могут только лорды, у которых как минимум пять лет опыта работы в соответствующей области. В-третьих — и главных, — верховенство и нерушимость принципа добровольности: никаких «десантов» приказом сверху, участие каждого — исключительно личная добрая воля.
Старший советник Второго лорда покивал.
— Ну что ж, учитывая стартовые условия и общие настроения, это можно считать победой. Ему вторили три рюмки, слившиеся в хрустальном звоне.
Лорд Эверс подошёл к воспитаннику и преемнику и, обняв обоих за плечи, подмигнул:
— Три маленьких голландца опять спасли мир?
Старший советник Второго лорда улыбнулся.
— Был ещё один — не поверишь, тоже голландец, — который пожелал остаться неизвестным.
— Забавный оксюморон, — ухмыльнулся Третий лорд. — Лорд, пожелавший остаться неизвестным.
— У него были на то причины.
— Тогда ты сам сможешь отблагодарить его по заслугам, — подмигнул лорд Эверс. — Когда станешь Верховным лордом.
========== Часть 5. Эндшпиль. ==========
1.
Седрик без стука — дверь была нараспашку — вошёл в комнату Марка и застыл у порога. Марк сидел на полу, скрестив по-турецки ноги, и вдохновенно что-то чертил в альбоме. Марк был прекрасен всегда. Но когда он вот так отдавался сполна своей страсти, в его облике появлялось нечто божественное, и Седрик мог любоваться им бесконечно. Седрик неслышно, чтобы не отвлекать Марка, подошёл к нему и присел рядом. Марк был чертовски талантлив. Космические узоры, которые так легко и непринуждённо возникали из небытия из-под его руки, были не просто произведениями искусства — в них прослеживалась выверенная математическая логика, к которой Марк сознательно наверняка не стремился.
— А ведь ты, если вдуматься, — сказал Седрик, — тоже будешь инженером. Инженером моды.
— Не буду. — Марк резко захлопнул альбом и, сложив руки в замок на коленях, уставился в стену. — Не в этой жизни.
Опять?! Что на этот раз? Седрика поразил не столько смысл слов Марка, сколько его голос — так безжизненно, тускло, по-взрослому он прозвучал. Но ещё больше его испугало выражение лица друга, вернее, отсутствие на нём привычной ухмылки, с которой тот неизменно встречал все свои крупные беды и мелкие неприятности. У Седрика засосало под ложечкой — он вдруг с пугающей ясностью осознал, что что-то ушло безвозвратно: Марк повзрослел, и это потрясло его даже больше, чем внезапное осознание неотвратимо приближающегося конца наставничества. Потрясение тут же сменилось яростью — уже дважды Марка так грабили: сначала в один день отобрали детство, а теперь так же жестоко лишили его юности.
— В смысле? — только и смог он выдавить из себя.
— Марке нужен менеджер, — ответил Марк. — Кроме меня, некому.
— Но… почему?
— У меня генетическая предрасположенность. — Уголки губ Марка едва заметно дёрнулись, и у Седрика чуть-чуть отлегло от сердца. — И карма такая, видно.
— А если по существу? — нетерпеливо перебил Седрик, и едва не взвыл от досады: подгонять Марка — себе дороже: теперь он из чистой вредности вечность дурачиться будет. Но опасения не оправдались — видно, такой уж сегодня день: всё навыворот.
— А если по существу, — посерьёзнел Марк, — я единственный в нашем «подвале», у кого за спиной пять лет наставничества у отборных лордов и связи в высших корпоративных кругах. Как ни крути, а дела придётся вести с Корпорацией: баронеты — наша целевая аудитория.
— Но… почему бы не нанять?..
— Исключено, — отрезал Марк. — Человек без корпоративного опыта не сможет вести дела на равных с корпоративными монстрами, а менеджер с корпоративным прошлым, если и согласится на нас работать, то только для того, чтобы подложить нас под Корпорацию.
Седрик понимал каждое слово, но от него ускользал смысл сказанного: Марк, Маркиз — скучный занудный менеджер в костюме и галстуке, оценивающий будущую коллекцию исключительно категориями рентабельности?! Бред!
— К тому же, — продолжал Марк, — нам нужен особый менеджер, согласный заниматься деловыми вопросами и не вмешиваться в творческий процесс.
— Что же здесь особенного? Это и есть работа менеджера. Везде так.
— Так, да не так. В обычных фирмах окончательное решение за финансами и продажами: если они сочтут продукт нерентабельным, зарубят на корню, каким бы уникальным и замечательным он ни был. Когда речь заходит о деньгах, дизайнеры и R&D права голоса не имеют. У нас принципиально другая модель: принимать решения будем… будут дизайнеры. Задача менеджера — их внедрять, а не объяснять, почему это невозможно. У нас культ креатива, а не прибыли. И так и должно остаться.
— Прибыль тоже важна, — сказал Седрик и сам ужаснулся — повзрослел не только Марк.
— Важна, — кивнул Марк. — Это и будет моей задачей: осуществлять бредовые идеи с прибылью.
— Ты же жизни себе без дизайна не мыслил. — Седрик запоздало подумал, что эту расхожую фразу в случае с Марком следует понимать буквально, но Марк, похоже, даже не заметил двусмысленности. Или оставил её без внимания.
— Это дело слишком много значит для меня, — сказал он, — чтобы мои желания могли иметь какое-либо значение.
Седрик не нашёлся что на это ответить — столь сильными были восхищение и уважение, переполнявшие его сейчас. Марк потрясал его уже столько лет, но сегодня он превзошёл себя — пожертвовал, нет, заплатил за мечту мечтой. Никогда ещё Седрик так не гордился другом: Марк наконец стал свободным — принял решение не назло, не вопреки, а осознанно. И никогда ещё он так не завидовал ему: каждый баронет спит и видит себя вторым лордом Вальбергом, прогнувшим Корпорацию под себя. Седрик тоже. Вот только он — как и все остальные — не готов идти ради своей мечты ва-банк. И отсутствие этой решимости — та причина, по которой он никогда не станет таким, как лорд Вальберг. И как Марк.
— У тебя получится. — Седрик хлопнул Марка по плечу и встал на ноги. — Ты настоящий лорд.
— Спасибо, хоть не банкир, — ухмыльнулся Марк, поднимаясь вслед за ним. — Сам-то решил уже, куда пойдёшь?
— Нет пока. — Седрик поморщился — вопрос был больной.
— А давай к нам! — вдруг сказал Марк, и только непривычное напряжение в его глазах выдавало, как долго и тщательно он этот «экспромт» готовил. — Нам позарез нужен толковый технарь. Дизайнеров у нас хоть отбавляй, а вот с инженерами и конструкторами — совсем беда.
Седрик мысленно хмыкнул. Ну ещё бы! Марк мечтал создавать особую одежду — смесь высокой моды с высокими технологиями. Наряды эти требовали глубоких познаний в моделировании и программировании: в ткань, наравне с обычной нитью, вплетались тончайшие провода и чипы с набором специальных программ, позволявшие носителю одежды самому выбирать себе под случай и настроение видеопринты. Но с таким же успехом он мог мечтать о генной инженерии, позволявшей выращивать узоры прямо на коже: лучшие инженерные — как, впрочем, и любые другие — кадры были нарасхват в Корпорации — туда они и шли.
— Спасибо, но… я не могу. Я нужен Корп… лорду ван дер Мееру в Корпорации.
— Понимаю. — Уголки губ Марка чуть было дёрнулись, но тут же опустились. — Но разве ты не затем сюда шёл, чтобы осуществить свои собственные мечты?
Седрик промолчал. Всё это было так. И не так. Седрик только сейчас, глядя на Марка, понял, что у него, по сути, и мечты-то не было. Вернее, все его мечты вытеснила одна глобальная мечта о Корпорации. Седрик, сколько себя помнил, мечтал о Корпорации как таковой, а не о своей возможной — и тем более желанной — роли в ней. Для него, с его-то стартовыми условиями, неслыханной удачей было уже просто попасть сюда, и ради этого он был согласен на всё. Марк имел все основания наплевать на Корпорацию и на лорда Коэна — и та и другой сделали для этого достаточно. И точно так же Седрик подобного права не имел — по той же причине. Марк уже с лихвой заплатил за свободу требуемую цену. Седрик же был перед Корпорацией и лордом ван дер Меером в неоплатном долгу.