Стащив с себя больничную сорочку, я уставилась на рану – та уже почти исцелилась и спереди, и сзади.
– Вы и правда совершенно удивительный целитель, – поделилась я оттуда.
– Стараюсь, – ответили из-за стола.
Развернув сверток, я действительно обнаружила всю свою старую одежду, свежевыстиранную, пахнущую так хрустяще и чисто, что у меня на лице что-то странно натянулось. Я даже не сразу поняла, что улыбаюсь.
– А знаешь, ты очень храбрая девочка, Виола, – сказала мистрис Койл, пока я одевалась. – Хоть и не знаешь, когда стоит помолчать.
– Ну, спасибо, – чуть-чуть обиделась я.
– Крушение корабля, гибель родителей, небывалое путешествие сюда – и все это ты пережила, проявив редкую смышленость и находчивость.
– Мне помогали. – Я села, чтобы надеть чистые носки.
На столике сбоку лежала тетрадка мистрис Койл, сплошь исписанная протоколами наших с ней консультаций. Я быстро подняла глаза: мистрис Койл была по ту сторону ширмы, а мы с тетрадкой – по эту. Я протянула руку и открыла обложку.
– Я чувствую в тебе большой потенциал, моя девочка, – продолжала мистрис. – Способности к лидерству.
Тетрадь оказалась кверху ногами. Шевелить ее я побоялась, чтобы не производить лишнего шума, и попросту обошла столик – интересно же, что там написано?
– Я вижу в тебе многое от себя самой.
На первой странице, еще до начала записей, красовалась написанная синим одна-единственная буква.
О.
И все.
– Мы – это то, какой выбор мы делаем, Виола, – говорила мистрис Койл. – И ты можешь быть для нас очень, очень полезна. Если таков будет твой выбор.
Я оторвалась от тетрадки.
– Для нас – это для кого?
Дверь распахнулась так внезапно и громко, что я подскочила и поскорее высунула голову из-за ширмы. К нам ворвалась Мэдди.
– Там посланник, – едва переводя дух, выдала она. – Женщинам можно начинать выходить.
– Тут так громко, – сказала я, морщась от РЕВА, который стоял на улице.
Все Шумы Нового Прентисстауна звучали вместе, перекрикивая друг друга.
– Ты привыкнешь, – пообещала Мэдди.
Мы с ней сидели на скамейке перед магазином, пока Коринн и еще одна ученица, Теа, покупали припасы для дома исцеления, готовясь к возможному притоку новых пациентов.
Я глазела по сторонам. Магазины открыты, кругом люди: в основном пешком, но местами на лошадях и на делебайках. Если не слишком приглядываться, даже и не заподозришь, будто здесь что-то не так.
Но потом ты видишь, что мужчины на дороге никогда между собой не разговаривают. А женщинам можно выходить только группами по четыре и только днем, и только на один час зараз. И группы по четыре, тоже между собой не общаются. А мужчины Убежища к нам на пушечный выстрел не подходят.
И еще солдаты на каждом углу. С ружьями, да.
Зазвонил колокольчик – это дверь магазина открылась. Наружу вылетела Коринн: по уши в пакетах, лицо – туча тучей. Следом трусила Теа.
– Магазинщик говорит, с тех пор как забрали спаклов, никто о них больше не слышал. – Коринн почти швырнула пакет мне на колени.
– Коринн и ее ушлепки. – Теа закатила глаза и выдала мне еще один.
– Не смей их так называть, – взвилась с разворота Коринн. – Если даже мы не могли по-человечески с ними обращаться, что, по-твоему, он с ними сделает? А? Головой подумала?
– Ты меня извини, Коринн, – вставила Мэдди, не успела я полюбопытствовать, что та имела в виду. – Но тебе не кажется, что это о нас сейчас надо беспокоиться?
Мэдди прищурилась на каких-то солдат, которые услышали вопли Коринн. Солдаты не двигались с места, даже с веранды продуктовой лавки не сошли – но они смотрели.
– Это было бесчеловечно – то, что мы с ними делали, – не унималась Коринн.
– Но они и не люди, – вполголоса сказала Теа, тоже глядя на солдат.
– Теа Риз! – У Коринн аж вена на лбу вздулась. – Как ты смеешь называть себя целительницей и говорить такие…
– Да, да, хорошо, – попыталась утихомирить ее Мэдди. – Это было ужасно. Согласна. Ты знаешь, мы все с тобой согласны, но давайте уже закончим этот разговор.
– Ты вообще о чем? – вмешалась, наконец, я. – Что вы с ними делали?
– Лекарство! – Коринн сказала это, будто выругалась.
– Они определили, что лекарство работает, на спаклах. – Мэдди повернулась ко мне и устало вздохнула.
– Делая опыты на спаклах, – подчеркнула Коринн.
– Там все сложно, – пояснила Мэдди. – Спаклы, понимаешь ли, не говорят. Ну, они эдак щелкают ртом, немного, но это примерно как мы пальцами щелкаем.
– Шум для них был единственным средством общения, – сказала Теа.