— Да. Торжественно клянусь. Но ты хотя бы догадываешься, почему он так поступил с тобой?
Я принялась крутить ножку бокала.
— Нет… Нет, я не знаю, просто… ума не приложу. Он был в Судане, приехал какой-то подавленный. Еще на него сильно повлияла смерть отца. Тот работал в ООН, и Ник просто боготворил его; он умер от сердечного приступа за шесть недель до этого — ему было всего шестьдесят четыре, и после этого Ник ходил как в воду опущенный. Ну а потом кое-что случилось… — Я вздохнула. — Мы попали в аварию. За две недели до Рождества нас снесло с дороги по пути домой с вечеринки в Сассексе.
— Ты не пострадала?
Я сделала паузу, припоминая мерцание синих маячков полицейских машин, сирену и завывание машины «скорой помощи», отзывчивых медсестер… «Не волнуйтесь, — говорили они мне. — Все будет хорошо». Но хорошо не было.
— Ник ударился головой. Он получил сотрясение мозга и после этого стал… сам не свой.
— Ты это имела в виду, когда говорила, что у вас были сложности?
— Да-а. Я думала, что, может, у него какие-то неврологические повреждения или амнезия… — Мой голос замер.
— А что ты теперь чувствуешь к нему?
Я издала длинный вздох. Словно из самых глубин моей души.
— Я чувствую… такую… жуткую… ненависть. Потому что он знает, где он, а я нет. Напоминает бесконечную наскучившую игру в кошки-мышки. Я очень часто проклинаю его за то, что он заставил меня пройти через все это.
— Наверное, он попал в какую-нибудь переделку, бедняга.
— Да, — вздохнула я. — Конечно. И с одной стороны, мне его жаль — но дело в том, что в переделку угодила из-за него я. Не говоря о стрессе, мне приходится платить ипотеку одной, а это девятьсот фунтов в месяц, хотя я никогда не зарабатывала миллионов. А страховка не полагается, если муж просто исчезает. Чувствуешь себя как рыба, вынутая из воды. Я нашла работу на неполный день, стала заниматься составлением опросников для викторин, а мои родители и Хоуп помогали деньгами. — Я снова вспомнила, как добр был ко мне Том. Он выписал мне «премию» в две тысячи фунтов, несмотря на то что сам проходил через дорогостоящий бракоразводный процесс.
— А почему ты не продала квартиру? — спросил Люк. — И не перебралась в какое-нибудь место поскромнее?
— Потому что когда недвижимость находится в общей собственности, это запрещено.
— А он снимал деньги со своего банковского счета?
— Нет. Но мы потом обнаружили, что за десять дней до исчезновения он взял пять тысяч фунтов из своих накоплений, — видимо, планировал куда-то отправиться. Он все подготовил. И от этого его поступок становится еще более гадким. Вот, — я вздохнула, — теперь ты все знаешь.
— Но жизнь продолжается.
— Да. Я ждала три года и больше ждать не собираюсь. Ник выразился ясно: видеть меня снова он не хочет.
Люк потянулся ко мне рукой.
— А вот я хочу. — Я посмотрела на него. — Я хочу видеть тебя, Лора. Так… можно? — нежно спросил он. Потом посмотрел на часы. — Кстати, у тебя пять секунд на ответ. — Я взглянула ему в глаза. — Время пошло… — У него были такие темные зрачки, что я видела в них свое отражение. — Дзззинь! Время вышло. И ответ?..
— Ну…
— Извини, я должен тебя поторопить.
Я слегка улыбнулась:
— Да.
— В самом деле? — воскликнул он. Я кивнула, и он с облегчением прижал руку к груди.
— Ну, это просто… здорово. Так… когда? Посмотрим, посмотрим… Завтра я занят, потому что завтра должен быть с Джессикой, а как насчет субботы? Мне грустно по субботам, потому что Джессика уезжает к матери. Как тебе?
— Боюсь, что в эту субботу не смогу. Я должна быть на крестинах Оливии.
— Хорошо, тогда в понедельник. В понедельник было бы просто идеально.
— Почему?
— Это День святого Валентина.
Глава четвертая
Утром в субботу я долго валялась в постели, наслаждаясь послевкусием нашего с Люком свидания. Я была довольна: наконец-то почувствовала, что живу в полную силу, что все-таки перестала ползать и теперь летела вперед на всех парусах. В половине десятого зазвонил телефон. Может быть, это звонит Люк, стремясь пожелать мне доброго утра? Я подождала четыре звонка, а потом протянула руку к трубке.