Жизнь дает бесчисленные доказательства того, что полузнание хуже незнания. Не претендуя на полноту, попробуем все-таки ответить на вопрос, тем более что для нашего времени он представляется характерным.
Прежде всего нужно дифференцировать: гомо- что? Гомосоциальность является необходимым элементом социализации, значительная часть жизни человека проходит в однополых компаниях, в большей степени это-свойственно мужчинам (охота, рыбалка, мужские клубы и т.д.). Социально-психологическое понятие «гомоэротичность» также в той или иной степени применимо ко всем: и мужчины, и женщины легко оценивают, например, эротическую привлекательность лиц своего пола для представителей пола противоположного. Наконец, при рассмотрении собственно гомосексуальности важно оценивать и самоатрибуцию, и представление об индивидууме его социального окружения.
Хорошо известно, что в разных обществах отношение к детской сексуальности и к тем ее проявлениям, которые условно можно назвать «гомосексуальными», неодинаково и коррелирует с общей сексуальной терпимостью. Скажем, в европейской культуре Нового времени эротические интересы у детей признавались «нездоровыми» и всячески табуировались. С другой стороны, у многих народов других континентов они — необходимые элементы половой социализации. Например, вполне нормальными считают генитальные игры австралийские аборигены йолнгу, народы бала в Конго, полинезийцы, жители острова Пасхи, маори, лесу и Другие.
В некоторых обществах гомосексуальный контакт предписывается в рамках ритуала инициации, в других считается необходимым аспектом более или менее продолжительного процесса социальной адаптации подростков. Пример первого — однократный или повторяющийся несколько раз орально-генитальный или анально-генитальный контакт (в котором взрослый обязательно выполняет маскулинную роль) символизирует передачу мальчику физических и психических (мужество, смелость, ум и т.п.) свойств взрослого мужчины. Такие верования распространены среди народов Океании, Новой Гвинеи. Пример второго отношения — греческая цивилизация, где взрослый свободный мужчина являлся для мальчика воспитателем и наставником. На древнем Крите и в Коринфе существовал обычай похищения мальчика, затем сексуальная инициация сочеталась с воинским обучением, после чего мальчик, снабженный оружием, возвращался домой. В Спарте союз мальчика между 12 и 16 годами и взрослого мужчины был обязателен, рассматривался как брачный и продолжался, пока у юноши не вырастали борода и волосы на теле. Важно заметить, что подростковый гомосексуальный опыт никак не препятствовал дальнейшей гетеросексуальной жизни, а гомосексуальные отношения между взрослыми вовсе не приветствовались.
Широко распространен был гомосексуализм в Китае еще во времена великой Ханьской империи (II в. до н. э. — II в. и. э.). При этом гомосексуальные контакты с мальчиками обуславливались не столько природными склонностями хозяев гаремов, сколько их пресыщенностью. Профессиональный подростковый гомосексуализм был в Китае элитарным дорогостоящим удовольствием. Вместе с тем лесбийские отношения не только не порицались, но созерцание ласк, расточаемых друг другу женщинами, служило одним из сильных средств возбуждения господина-мужчи-ны. Кроме гаремных сестер, каждая жена непременно имела персональную служанку, которая нередко также становилась наперсницей госпожи в любовных утехах. Разумеется, подобная терпимость к девиациям (по европейским понятиям) была следствием не растления, а воспитывалась с детства — как часть общесоциального конструкта.
Таким образом, опираясь и на исторический опыт, и на данные исследований XX века (прежде всего Кинзи, выяснившего, что 48% опрошенных американских мужчин хотя бы один раз в жизни имели гомосексуальный контакт, а 25% опрошенных женщин испытывали эротические чувства к представительницам своего пола; а также Ханта, Молля), нужно признать, что гомосексуальный опыт в отрочестве и юности может быть существенным и несущественным фактором психосексуальной биографии индивида, но такой опыт сам по себе отнюдь не делает его гомосексуалистом — так же, как никто не назовет садистом ребенка, разбившего нос товарищу. В любом случае рассмотрение этой проблемы корректно не ранее пубертата — времени полового созревания, и даже начиная с 15— 17 лет.