Мать семейства поворачивается к стене и кутается в простыню. А я, вытянув шею, стараюсь разглядеть юную попутчицу, но вижу только правую руку и золотой браслет. Вдруг девушка садится на полке и наклоняется в мою сторону, чтобы сбросить туфли. Чунни соскальзывает с плеч, и в треугольном вырезе голубого камеез отчетливо показывается верхняя часть груди. Меня пробирает сладкая дрожь. Кажется, Меенакши замечает мой взгляд, потому что быстро запахивается и укоризненно качает головой.
Вскоре стук колес убаюкивает и меня. В новых зажиточных снах я покупаю миллион различных вещей, включая красный «феррари» и красавицу невесту в голубом камеез. И все это за пятьдесят тысяч рупий.
Что-то упирается в живот, и я просыпаюсь. Открываю глаза: смуглый мужчина с густыми черными усами тычет мне в бок толстой палкой. Но это еще полбеды. В правой руке у него револьвер, и тот направлен прямо на меня.
— Это налет, — сообщает незнакомец будничным тоном, как если бы говорил: «Сегодня среда».
На мужчине белая рубашка с черными брюками. Длинные волосы рассыпаны по плечам. Он очень молод и похож на уличного повесу или студента из колледжа. С другой стороны, я еще никогда не видел грабителей, разве что в кино. Может, они все такие.
— Медленно слезайте со своих полок, — приказывает незнакомец. — Если не станете корчить из себя героев, никто не пострадает. Сбежать не пытайтесь: у той двери ждет мой напарник. Будете нам помогать — минут через десять расстанемся по-хорошему.
Соседи по купе, столь же грубо разбуженные при помощи палки, неохотно покидают свои места. И вот мы сидим внизу, растерянные и точно полупьяные. Если вас растолкали посреди ночи, голова не торопится ясно работать.
В общем, расселись мы на нижних полках. Акшай и его отец, — рядом со мной, Меенакши с матерью и женщина с ребенком — напротив. Проснувшись, малыш принимается хныкать. Молодая путешественница унимает его, но тот заливается еще пуще.
— Да покорми ты его! — рявкает налетчик.
В смятении женщина задирает блузку, выставив напоказ обе груди сразу. Грабитель ухмыляется, делает вид, будто хочет ухватить ее сосок. Несчастная визжит и в страхе прикрывается. Мужчина довольно гогочет. На этот раз я ни капли не впечатлен тем, что увидел. Оказывается, направленное в голову дуло волнует еще сильнее, чем чья-то обнаженная грудь.
Завладев нераздельным вниманием пассажиров, злодей берется за дело. Не выпуская из правой руки револьвера, левой он поднимает коричневый джутовый мешок.
— Значит, так, все ценное складываем сюда. Мужчины отдают бумажники, а также наличные из карманов. Дамы освобождаются от сумочек, золотых цепочек и браслетов. Кто не подчинится — получит пулю в лоб.
Молодая женщина и Меенакши дружно вскрикивают от испуга. Из дальнего конца вагона доносятся похожие вопли: судя по всему, там орудует пресловутый напарник.
Грабитель обходит нас, держа наготове раскрытый мешок. Первая на очереди — мама с младенцем. Дрожащими руками она расстегивает кожаную сумочку и роняет ее на самое дно, оставив себе лишь пустышку и бутылочку с молоком. Малыш, которого на минуту перестали кормить, снова заходится плачем. Меенакши с ошарашенным видом снимает браслет и хочет бросить его за кожаной сумочкой, когда налетчик перехватывает ее запястье.
— Ты стоишь дороже украшений, куколка, — скалится он.
Девушка отчаянно вырывается, словно хочет стряхнуть гадюку. Грабитель кидает мешок и ловит непокорную за ворот рубашки. Меенакши отшатывается. Трещит от натуги ткань. Рубашка рвется пополам, и мы видим девушкин лифчик. Все цепенеют от ужаса. Отец несчастной не может больше терпеть.
— Мерзавец! — рычит он и бросается на злодея.
Но тот проворен, словно пантера: отпустив жертву, в ту же секунду обрушивает на голову бизнесмена тяжелую рукоять револьвера. Теперь на лбу защитника зияет глубокая рана, из которой сочится кровь. Мать Акшая вновь поднимает визг.
— Молчать, — цедит налетчик. — А не то всех пристрелю.
Это отрезвляет, и мы затихаем, как мышки. Чувствую, в горле растет ком холодного страха. Руки леденеют. Рядом натужно дышат попутчики. Меенакши тоненько всхлипывает. Ее мать отдает браслеты и сумочку. Хмурый отец расстается с бумажником, трясущимися пальцами отстегивает часы.
— Комиксы тоже класть? — невпопад интересуется Акшай.
Мужчина приходит в бешенство.