Фокс смотрел на них прямо, не пытаясь прятать взгляд. Брадди задумался над словами Стеллы и тем, какой именно вопрос задать. Наконец он улыбнулся – не так искусно, как для камеры и не так фальшиво, как Фокс, и просто сказал:
– Нет. Мне не нужно это знать. У Фокса были причины, и это все, что важно.
Фокс встал с кровати и протянул ему левую руку, предлагая пожать ее.
– Вот ответ настоящего друга. – сказал он.
Брадди уставился на его руку, протягивая свою – такую неуклюжую и кривую в сравнении. Фокс сжал его пальцы, и не успела Стелла возмутиться, что, судя по лицу, собиралась сделать, притянул к себе и крепко обнял.
– Когда-нибудь ты все обязательно узнаешь. – пробормотал он.
Брадди, сжимаемый его сильными руками, хотел сказать, что правда его и на самом деле не интересует, но сердце ускорило свой ритм до небывалого, и он боялся, что стоит выдавить хоть слово, как оно просто разорвется. Разум отказывался принимать тот факт, что Фокс – идеальный, совершенный Фокс, в котором все было вымерено словно по самой точной на свете линейке, не оставляя шанса для изъяна, находится так близко к нему и совсем не проявляет отвращения, несмотря на то, что он урод, не только по сравнению с ним, но и со всеми другими нормальными людьми.
– Фокс… – выдавил Брадди, единственное, что пришло в занятую борьбой с шоком голову, настолько тяжелую, словно ее набили свинцом, да еще и сунули под толщу воды.
Фокс отпустил его, как будто догадавшись об испытываемом им смятении, но скорее всего поняв, что держать его дальше становится уже неправильным.
Стелла смотрела на них, от возмущения хватая воздух ртом, позабыв все слова.
Не задумываясь над тем, что она может стать опасна, Фокс снова рассмеялся. Брадди видел на месте его правого глаза только темный след крови, который стекал по щеке, пока Фокс не вытер его рукавом куртки. Стелла была, похоже, так возмущена, что не обратила на этого никакого внимания. Кровь, или то, что у Фокса бежало по венам вместо крови, была красивого зеленоватого цвета, как будто так действительно может быть. Фокс подмигнул Брадди левым глазам, а может, и просто зажмурился, но Брадди был уверен, что все же подмигнул. Он подмигнул ему в ответ.
– Не дуйся, старушка, у нас впереди много дел. – сказал Фокс, поворачиваясь к ведущей в зеркальный коридор тяжелой двери.
Ведущие из фабрики двери не закрывались. Они имели точную встроенную систему сканеров, позволяющих безошибочно распознать природу желающего оказаться на свободе существа. Нормальных и идеальных людей они пропускали без помех, но для уродов неизменно оказывались закрыты. В том случае, если с ними не было проводника, у которого не возникало подобных проблем.
Зеркальный коридор, начинающийся сразу за тяжелой дверью, служил наибольшим препятствием. Тщательно проводимые исследования доказали, что существам, принадлежащим к группе уродов нельзя смотреть в зеркала, способные показать им их уродство.
По этой причине Стелла и Брадди, если у них когда-либо даже и возникало желание бежать, никогда этого не предпринимали. Они понятия не имели, что находилось за зеркальным коридором и дальше – в реальном мире им доводилось бывать нечасто.
Фокс, во избежание ссор, сначала провел по коридору Стеллу, крепко зажмурившую глаза. Он держал ее за плечо, направляя в сторону от столкновений с зеркалами, и она дергалась, как только его рука тянула ее в бок, удерживая на прямой линии, и что-то приглушенно недовольно шипела.
Открыв дверь, Фокс оставил Стеллу в небольшой комнате со все еще пустующей конторкой и вернулся за Брадди, ожидавшим его за закрытой тяжелой дверью.
Фокс посмотрел на собачий лаз, потом на растрепанную кровать, словно спрашивая Брадди, готов ли он с этим навсегда расстаться. Брадди оглянулся, скользнув взглядом по серым каменным стенам, по каменному полу, такому холодному зимой, что к нему примерзали ноги. Он не испытывал к этому месту никакой привязанности.
– Можем идти – сказал он, снова повернувшись к двери. Фокс улыбнулся, как всегда не натурально, и приобнял его за плечи.
– Закрой глаза. Не забыл?
– Уже. – ответил Брадди, зажмурившись. Не имея возможности видеть, он почувствовал себя каким-то странно слабым и беззащитным, словно его поместили в то место, где он никогда не был прежде.
Он услышал скрип в стене, когда дверь открылась; этот звук он слышал каждый день и узнал бы из тысячи. Фокс подтолкнул его вперед, к невидимой черте порога, порога в зеркальный коридор и новую, неведомую жизнь.