«Взяли бы другого офицера по науке», – был ответ.
Черт возьми, Спок! – подумал Кирк. Ты же не просто мой первый офицер. Ты мой друг. Как можно заменить друга?.
А Боунз… Какого черта я разрешил тебе лететь на этом шаттле? Если бы я только… Он одернул себя.
Нет смысла вот так сидеть и думать, что не надо было делать. Сделай что-нибудь полезное. Ты запихал своих друзей в эту заваруху, теперь думай, как их вытащить.
Повернувшись к энсину, который работал на научной консоли Спока, он сказал:
– Энсин… э-э… –
Черт, опять забыл имя. Хотя этот энсин только что перевелся к ним. Он появился на борту несколько недель назад, когда они зашли на Звездную Базу 6, чтобы ответить на сигнал, предположительно отправленный бывшим капитаном «Энтерпрайза» Кристофером Пайком. Только позже выяснилось, что запрос о помощи послал Спок…
Спок.
– … Павел Чехов, сэр, – прервал мысли Кирка энсин, в голосе которого отчетливо звучал русский акцент.
– Мистер Чехов. Есть что-нибудь на сенсорах? – Этот вопрос он задавал несколько минут назад офицеру, которого только что сменил Чехов. Но что он еще мог сделать?…
– Искажения очень сильны, чтобы можно было сказать что-нибудь определенное, сэр, – ответил Чехов, затем снова склонился к кожуху сенсорного визуального контроля.
Успокойся, – сказал себе Кирк, возвращаясь взглядом к звездам на экране. С ними все будет в порядке. Должно быть…
Маккой вздрогнул, приходя в себя, и почувствовал, что лежит лицом в снегу. Его тело совершенно закоченело, хотя он чувствовал теплоту крови, стекавшей по его правой ноге. Он попытался приподняться, но нашел, что движение слишком болезненно. Так что он снова замер и лежал так некоторое время, пытаясь разобраться, насколько серьезно он ранен.
Через несколько секунд холода и тишины он снова открыл глаза. Первое, что он увидел, был поблескивающий рваный металл на свежевыпавшем снегу. Помятый корпус шаттла лежал неподалеку, у основания высокого холма, зарывшись наполовину в снег во время крушения.
А Спок?…
Вулканец неподвижно лежал в пяти или шести метрах от него, и, с того места, где находился Маккой, ему видно было расплывшееся зеленое пятно на лбу Спока.
– Спок! – закричал Маккой изо всех сил.
Ответа не было.
– Спок!
Вулканец шевельнулся, но не открыл глаза.
Маккой огляделся в поисках своей медицинской сумки, которую всегда брал с собой, покидая корабль, но ее не было видно. Однако он заметил метрах в двух от себя медицинский трикодер.
Приподнявшись на локтях, он переждал приступ головокружения, затем медленно пополз в сторону трикодера, подтягиваясь на руках. Мимоходом он окинул взглядом окружающий вид. Вокруг был только лед, снег и холмы.
А шаттл к тому же белый, так что заметить его практически невозможно, – мрачно подумал Маккой.
Через некоторое время, которое показалось Маккою вечностью, он, наконец, добрался до трикодера, обернулся в сторону Спока и включил прибор, чтобы просканировать первого офицера.
У Спока было интенсивное кровотечение из раны на голове и от внутренних повреждений. Сердце его билось неровно, и другие показатели, которые побежали по экрану медицинского трикодера, Маккою тоже совершенно не понравились.
Ну, хоть жив, – подумал Маккой, затем просканировал себя и рассмотрел результаты.
У него был перелом трех ребер, сильное кровотечение из раны на ноге и внутреннее – в брюшную полость. И невыносимая головная боль.
Не слишком замечательный диагноз, – подумал Маккой, – но спасибо за снег, – если бы не он, могло быть и хуже.
Маккой, двигаясь очень медленно, подполз к Споку и перевернул его на спину.
– Спок! Ты как?…
Спок ответил – еле слышно, но выдержанно сухим тоном:
– Это нелогичный вопрос, доктор. Позволив себе вольность просканировать меня, вы, естественно, уже знаете ответ.
Никак не отозвавшись на это замечание, Маккой еще раз провел трикодером над Споком, чтобы снять более точные показания.
Наконец, он убрал трикодер и сказал:
– Спок, ты не в том состоянии, чтобы тебе можно было двигаться, да и я тоже.
– Если мы останемся на месте, доктор, мы вскоре оба будем не в том состоянии, которое можно назвать живым, – отозвался Спок. – Оставьте меня на несколько минут одного. Тем временем, проверьте, в каком состоянии пилот, и посмотрите, можно ли задействовать коммуникатор шаттла.
Маккой поколебался, затем, – очень медленно – попытался встать. Минуты через две борьбы с головокружением и болью, он оказался на ногах. Он повернулся в направлении разбитого шаттла и очень осторожно двинулся вперед, шагая так, будто только учился ходить. Черт тебя подери, если ты упадешь, – сказал он себе.
Тогда, вероятно, ты уже не сможешь встать.
Ему понадобилось на удивление немного времени, чтобы добраться до обломков, которые прежде были шаттлом, и заглянуть в рваную дыру в его борту. Половины крыши тоже не было, – должно быть, ее оторвало, когда шаттл, накренившись, врезался в основание холма.
Споку и мне чертовски повезло, что нас выбросило наружу, – невесело подумал он, и тут же спросил себя, повезло ли точно так же пилоту, хотя, при том, что он находился в передней части шаттла, это было маловероятно.
Он получил ответ на этот вопрос, обнаружив тело пилота, которое безвольно свесилось на контрольную панель перед ним. Панель, на которой лежала голова пилота, была залита кровью, которая стекала на пол шаттла. Маккою не нужен был медицинский трикодер, чтобы понять, что у пилота сломана шея. Это было ясно по углу поворота головы относительно туловища.
Маккой пробрался в передний левый угол шаттла к коммуникационной консоли. Через несколько минут бесплодных усилий он сдался. Магнитный шторм, по всей видимости, по-прежнему влиял на связь. Либо это, либо оборудование пострадало во время аварии. Маккой двинулся в заднюю часть шаттла в поисках пары термо-одеял и пищевых пайков, которые всегда хранились на шаттлах на случай чрезвычайных обстоятельств. Он разыскал их в небольшом хранилище, встроенном в пол, и взял одно термо-одеяло для Спока и одно для себя. Потом прихватил столько пайков, сколько мог унести, и выбрался наружу, где Спок по-прежнему лежал в снегу.
Глаза вулканца были закрыты, и один взгляд на трикодер ясно показал, что состояние Спока быстро ухудшается.
– Спок! – заорал Маккой прямо в ухо вулканцу. – А ну очнись!
Вулканец на отреагировал.
– Спок!
Спок снова зашевелился и открыл глаза. Не говоря ни слова, он толкнулся руками и сел. Затем, через несколько секунд, с выражением глубокой концентрации на лице, Спок встал.
Маккой немедленно запротестовал:
– Спок, тебе нельзя никуда идти. Теперь я – врач, и ты сделаешь, как я…
– Как мистер Шеперд? – спросил Спок хорошо контролируемым голосом, очевидно, он справился с болью или убрал ее подальше, чтобы она не мешала.
Маккой поколебался, затем сказал:
– Он мертв, Спок. И ты тоже умрешь, если не будешь оставаться в покое.
– Я готов к переходу, доктор Маккой, – сказал Спок, с едва различимым оттенком раздражения в голосе. – В отличие от вас, людей, я способен подчинить боль своему контролю…
– Это не означает, что вы можете взять под контроль то количество своей зеленой крови, которую вы теряете каждую минуту, – заспорил Маккой.
– С вашим медицинским опытом и некоторой… удачей, я уверен, вы способны будете разрешить эту незначительную проблему, – сказал Спок, причем по мелькнувшему на его лице выражению можно было подумать, что его что-то забавляет.
– Ну, даже если так, мы сейчас черт знает где. Куда вы предлагаете идти?