Возможно, у него просто болели суставы. Возможно, как это сразу же решила Юдит, это был недосмотр расслабившейся матери. Возможно, это случилось бы в любом случае: мальчик становился все более независимым. Никто из взрослых не видел, как он упал.
Элита была на равнине и собирала дрова, Марк в своей мастерской, а Юдит хотя и была в саду, но ее внимание на какое-то мгновение отвлеклось от мальчика. Сам Кирос не делал ничего опасного, по крайней мере не делал ничего такого, что было бы слишком опасно. Он попятился от основания лестницы, чтобы посмотреть, не возвращается ли Элита, и споткнулся. Падение вполне могло оказаться безболезненным и для него, так как он приземлился на мягкую землю сада. Но, к несчастью, он упал как раз на то место, где, играя, совсем недавно воткнул в землю острую палку. Палка пронзила мягкую ткань руки на несколько дюймов ниже плеча. Его громкий крик привлек не только внимание матери, он был услышан Марком и Элитой.
Трудно сказать, как палка была извлечена из раны. Юдит вполне могла выдернуть ее сама в первые минуты паники. Так как палка была прочно воткнута в землю, то, возможно, ее вогнал и сам Кирос, когда попытался встать. Когда Марк появился, на сцене, для него нашлась работа. Он быстро оторвал полоску от своей одежды, радуясь, что рана находится достаточно далеко от плеча, еще бы на полдюйма повыше, и наложить жгут было бы невозможно.
Но радоваться было рано. Его попытка наложить жгут выше раны оказалась ошибкой. Палка прошла далеко от артерии. Но зато порвала несколько вен. Пока Марк не отказался от идеи жгута и не начал прилаживать материю непосредственно к ране, кровь лила устрашающим потоком. Марк не понимал, что происходит. Даже после того, как он наложил повязку, кровь продолжала течь, хотя и не так сильно.
Пока муж работал, Юдит в состоянии шока отступила на несколько шагов и стояла, ничего не делая. К тому времени, когда Марк покончил с перевязкой, Элита уже спустилась с лестницы и стояла рядом с хозяйкой. Марк поднял на руки уже потерявшего сознание сына и понес его в пещеру, девушка, такая же бледная, как мать ребенка, повела хозяйку туда же. Трудно сказать, сколько бы времени Юдит простояла, глядя на пропитавшуюся кровью землю, если бы не помощь девушки. Даже когда ее повели, казалось, что она не понимает и не хочет понимать, куда и зачем идет. У нее был отсутствующий, ничего не видящий взгляд, она не смотрела даже на ребенка, лежащего на руках у мужа.
Оказавшись в пещере, Марк положил ребенка поближе к очагу и сказал девушке:
— Сделай ему здесь постель.
Элита тут же повиновалась. Юдит стояла неподвижно, но постепенно начала опускать глаза на то, что было у нее под ногами. Она заговорила очень медленно.
— Я говорила, что это мое проклятие. А ты мне не поверил. Вот я и убила последнего своего ребенка.
— Не ты убила его, — хрипло сказал Марк, он не знал, что еще говорить в такой момент. — Во-первых, он еще не мертв, а во-вторых, это не твоя вина.
— Тогда чья же? Я была единственной, кто находился там. Это была моя обязанность — присмотреть за ним. И я с ней не справилась.
— В данном случае ничего нельзя было сделать, разве что всю жизнь водить его за ручку. И даже это не помогло бы, если бы на него упал камень. Никто не может все предусмотреть.
— Кроме богов. Они все предвидят. Они ждали, пока я не останусь там одна. Ты мне не верил. Но теперь ты должен поверить! Теперь уже никто нам не поможет, остается только наблюдать.
— Я могу помочь. Я не верю. Юдит, то, что случилось, это не твоя вина, и все, что еще может случиться, тоже не твоя вина, если только ты не станешь наблюдать за всем этим, сложа руки. — Он встал и отошел в сторону, когда в пещере появилась Элита, неся грубое шерстяное одеяло. Она начала аккуратно его раскладывать. — Мы еще можем что-то сделать, дорогая. Кровотечение замедлилось… сейчас оно ненамного сильнее, чем в последний раз. То, что мы делали раньше, вполне подходит и сейчас. Держи его в тепле, не давай ему двигаться, чтобы не усилить движение крови. Раньше это помогало. Поможет и теперь. Временами я видел людей — и женщин, и детей, которые поправлялись после куда более худших ран.
Юдит отрицательно покачала головой, но Марк взял ее за плечи и повернул лицом к себе.
— Это не твоя вина, — повторил он медленно, подчеркивая каждое слово. — Ни в чем нет твоей вины. Ты допускаешь ошибки, я тоже иногда делаю… все люди ошибаются. Но в том, что сейчас произошло, твоей вины столько же, сколько моей или самого Кироса. Ты ни в чем не виновата!
Она продолжала качать головой, постепенно замедлила свои движения и, наконец, прекратила. Женщина подняла глаза и уставилась в глаза мужа, как будто пыталась по ним прочитать, что творится у него в голове и скрывается за его словами. Еще медленней стали ослабевать напряжение и испуг на ее лице. Затем совершенно внезапно беспокойство и испуг снова появились на ее лице. Она всплеснула руками.