- Это был Эдмундо? - вбежала в кабину Вероника. - Включи передатчик, я...
- Это Альберто! - подключился другой голос. - Когда ты выбила у меня автомат, я уж думал, все, finita. Думал, ты узнала, что это я написал то стихотворение. Ну, помнишь, которое ты еще смыла в унитаз. Ну так вот, облегчу душу: его написал я. И, как бы грустно ни было, сейчас я рад, что ты решила остаться собой. Buena fortuna, красотка!
Я с интересом покосился на Веронику и увидел, что она покраснела. Нашла на панели микрофон, сорвала его и закричала:
- Хватит нести ерунду, придурки! Вытащите нас отсюда!
- Привет, Вероника! - вступил третий жизнерадостный голос. - Пойти против дона Альтомирано - это нужно иметь стальные яйца размером с танк каждое. И у тебя они есть. Я всегда знал, что ты - больше мужик, чем этот задрот Альберто со своими стишками. Уходи и не возвращайся! Дружески пинаю тебя под зад.
- Да почему эта хрень не работает? - взвыла Вероника, тыча кнопку на микрофоне.
- А вот интересно, - раздался скрипучий от сарказма голос Джеронимо, - хоть кто-нибудь из твоих друзей скажет: "Вероника, что ты наделала, скорей возвращайся, не вздумай упустить шанс превратиться в непонятную фигню, приводящую в экстаз счетчики Гейгера"?
- Заткнись, - огрызнулась Вероника. - База, база, прием. Это Ника. Ответьте!
- Привет, Ника! - отозвался динамик. - Жаль, что мы не можем тебя слышать, ведь Джеронимо выдрал из самолета передатчики. Все, что мы сможем сказать, когда нас допросят - выбив ворота, самолет развернулся и полетел на запад...
Вероника застонала, микрофон повис на проводе, и я отвернулся. Смотрел в черноту, кое-где разрываемую точками звезд, и думал, как же это, должно быть, здорово, если у тебя есть друзья. Даже если бы дом Риверосов не уничтожили - кто бы со мной попрощался? Кто пожелал бы удачи? В книгах и фильмах дружбу вечно измеряют поступками, как и любовь. Наверное, не было никого, кто объяснил бы писателям и сценаристам одну простую вещь: подвиги совершают ради себя, а вот просто подойти и пожелать удачи, когда ты решаешь перевернуть свою жизнь вверх дном, может лишь тот, кому ты дорог по-настоящему. Как эта идиотка не понимает своего счастья?
Незнакомые голоса сменяли друг друга. Одни грустили, другие веселились, некоторые не могли связать двух слов с перепоя. Вероника стояла на коленях между мной и Джеронимо, опустив голову, спрятав лицо за распущенными волосами. Я подумал было потрепать ее по макушке вывихнутой рукой, но побоялся перелома. Пускай Джеронимо утешает свою бесноватую сестру.
- Hola, бойцы! - зарокотали динамики. - Говорит полковник Мэтрикс. Я, как и все, желаю вам счастливого пути и надеюсь, вы не держите на меня зла...
- Все нормально, Мэтс, - махнул рукой Джеронимо.
- ...за то, что я, по приказу, поступившему от дона Альтомирано, выгрузил из салона бочки с горючим...
- Чего? - Джеронимо пробил бы головой потолок, обеспечив нам разгерметизацию на высоте двенадцати километров, если б не ремень.
- ... а также слил из баков почти все, насколько хватило шланга, - монотонно продолжал Мэтрикс. - Поскольку вы перед стартом наверняка все проверили, у вас уже есть план, и я в вас верю. Buena fortuna, Вероника! Берегите девчонку, парни. И помните, чему я вас научил.
- Снятая шкурка должна пропускать свет, - хором сказали я, Джеронимо и пара динамиков.
- Это я обеспечу, - поднялась Вероника. - Немедленно разворачивай самолет!
Я впервые с начала полета посмотрел на датчик уровня топлива.
- Нет.
- Что, твою мать, значит "нет"? - Она едва сдерживалась, чтобы не вцепиться мне в горло. - Ты слышал, что сказал придурок?
- Потому и "нет", - сказал я. - Максимум, что я успею - это осуществить более-менее мягкую посадку. И то, если нам чертовски повезет, и внизу не окажется гор, каньонов, окаменевших лесов, древних высоток...
Вероника переключилась на поникшего брата.
- Можешь сказать, на что ты вообще рассчитывал? Даже будь у тебя топливо! Куда бы ты летел? Самолеты летают по координатам, а не "куда-то на восток"! Гений, блин, головой ударенный! Или планировал проситься на ночлег к соседним домам? Со сломанным передатчиком? Да они тебя собьют, прежде чем чихнуть успеешь!
- Говорит дом Толедано, - тут же затрещали динамики. - Вы проходите слишком близко от нашей границы. Немедленно идентифицируйтесь.
Все, что я мог - это выполнить легкий дружелюбный тангаж, кивнув носом в знак приветствия. Тут же запищал сигнал низкого уровня топлива. Усиленные двигатели жрали горючку куда быстрее, чем предполагалось. Я аккуратно нажал на штурвал, и самолет пошел вниз. Сейчас главное - сесть, а уж потом можно будет сколько угодно дискутировать о бездне интересных возможностей, которые дает темная заснеженная пустыня и минус пятьдесят по Цельсию.
- Пристегнись где-нибудь в салоне, - сказал я Веронике. - Сейчас будет трясти.
- О, ты вдруг стал заботливым? Ладно. Постарайтесь хотя бы сейчас ничего не запороть.
Как только она ушла, динамики вновь ожили:
- Повторяю, немедленно идентифицируйтесь, иначе мы...
Джеронимо выключил приемник.
- Спасибо, - сказал я. - Это его "иначе" меня слегка встревожило, но теперь я спокоен.
- Тебе не обязательно сажать самолет, - сказал Джеронимо.
- Правда? Слава богу. Я тогда схожу в стрип-клуб, позавтракаю.
Джеронимо расстегнул ремни, встал, держась за спинку кресла.
- Ты - Риверос, - заговорил он без намека на смех. - Риверосы издревле славятся тем, что подчиняют себе машины. Вам не нужны ни топливо, ни электричество, вы сливаетесь с машиной в одно целое и заставляете ее делать то, что нужно вам.
- Джеронимо! - раздался встревоженный голос Вероники. - Немедленно пристегнись!
- Ваш талант всегда заставлял Альтомирано скрежетать зубами. Вам не нужны реакторы, вы не покупаете нефть, вы просто кладете руку на штурвал и диктуете свою волю! Ваши пламенные сердца прогоняют по шлангам машины пылающую кровь!
- Все бы ничего, Джеронимо, - вздохнул я. - Только нет у меня этого дара.
- Есть! - вскричал он, сверкая на меня безумным взглядом. - Может, ты просто до сих пор не знал, к чему его приложить, не видел великой цели. Ну так вот она, перед тобой! Мы летим, чтобы вернуть миру солнце! Можно ли представить что-то более великое?
Самолет начало трясти, но Джеронимо стоял. Я, закусив губу, гипнотизировал акселерометр.
Звук шагов - быстрых и злых. Вероника снова оказалась рядом, на этот раз без оружия, но я все равно занервничал. Правда, на меня она даже не взглянула.
- Ну-ка сел и пристегнулся, или я пристегну тебя сама! А для начала - свяжу, чтоб не дергался.
- Николас! - Джеронимо игнорировал сестру. - Ты - Николас Риверос, и внутри тебя есть все необходимое для того чтобы лететь. Найди это!
До столкновения с землей оставалась минута, двигатели уже глохли, и я осторожно выравнивал курс, чтобы самолет более-менее мягко приземлился на брюхо.
- Пусть он спокойно посадит самолет, - говорила Вероника. - Если хочешь поиграть в "Пробуждение силы", этим можно и на земле заниматься. Пристегнись!
- Нет! - Джеронимо вскочил на кресло, выпрямился, расставив руки, словно готовый к распятию. - Смотри, Николас! Я верю в тебя. Моя жизнь на то, что ты сможешь. Просто врежь этому самолету по морде и покажи, кто тут главный! Главный ты, Николас. Не я, не Вероника - только ты!
К этому моменту все датчики орали так, что глухой младенец сообразил бы - дело дрянь. Я повернул голову и увидел их. Безумный взгляд Джеронимо, отчаянный - его сестры. Вероника обеими руками держала брата за руку. Черт ее побери, она-то почему смотрит на меня с такой надеждой? И откуда, скажите на милость, внутри меня взялась эта идиотская вера в себя? Ее там не было, когда я в последний раз заглядывал. Там был только мой эмоциональный двойник, а ему подобное не по силам.
Нет, конечно, я верил, что моих способностей хватит посадить самолет, пусть и с небольшой болтанкой. Но почему, пресвятой Иисус, почему я тяну штурвал на себя? Зачем?