— Ха-ха! — заорал Мэтрикс. — Тебя девка разоружила!
Двое солдат взяли на мушку Веронику, третий целился в Джеронимо. Я же, справедливо рассудив, что все как-нибудь решится без меня, аккуратно положил нож на стол.
— Вы что тут устроили? — процедила сквозь зубы Вероника. — Я думала, мы друзья.
— Все так, — отозвался солдат. — Брось автомат, и наша дружба…
— Я тысячу раз говорила, что мой брат — моя проблема, и ничья больше. Почему я вижу его здесь? Почему он, разрази вас дьявол, плачет?!
Я покосился на Джеронимо. Несмотря на все еще бегущие по щекам слезы, он улыбался, глядя на сестру. Столько искренней любви, обожания и восхищения читалось в его взгляде, что я почти забыл, как он показывал мне фотоальбом.
— А ты? — Вероника посмотрела на брата. — Тебе я сколько раз говорила, чтобы звонил мне, если влипаешь в неприятности?
— Не хотел тебя тревожить, — пискнул Джеронимо. — У тебя ведь праздник.
Почему-то слово «праздник» будто ледяной водой заполнило каморку.
— Пра-а-аздник, — протянул Мэтрикс. Должно быть, с такой интонацией ребенок говорит: «Поле-е-езно», когда его заставляют есть чеснок в рыбьем жире вместо прошеной шоколадки.
— Мэтс, — поморщилась Вероника. — Картошка! Сквозь снятую шкурку должен проникать свет.
И будто переключили Мэтрикса. Забормотав: «Да-да, шкурка, картошка», он вернулся за стол и продолжил работу. Мой эмоциональный двойник рассмеялся. Теперь сцена выглядела и вовсе идиотской.
Заговорил один из тех солдат, что держали на мушке Веронику:
— Мы выполняем приказ Фантома.
— Ты хотел сказать, дона Альтомирано, — скрипнула зубами Вероника.
— Так точно. Он отдал приказ задержать, а при необходимости убить Джеронимо, если он попытается покинуть дом.
Вновь стало тихо. Только Мэтрикс насвистывал, нежно раздевая очередную картофелину. По неподвижному лицу Вероники ничего нельзя было понять.
— Джеронимо, пошел вон отсюда, — сказала она. — И подружку забери.
— Не пойдет! — Другой солдат перевел оружие на Джеронимо. — Приказ…
— Мозги включи, Эдмундо, — посоветовала Вероника. — Я двоих точно убить успею, а при хорошем раскладе — троих. Но если даже убьешь меня, подумай, в какой из трех биореакторов тебя засунет живьем мой отец?
Солдат негромко выругался, у остальных, кажется, тоже решимости поубавилось.
— Пусть дети выйдут, — продолжала Вероника. — А мы все спокойно решим. Пока мой брат у кого-то на мушке, я спокойно говорить не могу.
«Дети!» — возмутился я мысленно. Эта пигалица, на два года младше меня, ведет себя так, будто старше на десять! В этот миг я твердо решил при первой же возможности страшно отомстить. Ну, там, за волосы дернуть или стул мелом измазать — хотя бы.
— Эдмундо, — чуть смягчила голос Вероника. — Можно подумать, вам приказали «найти и уничтожить». Имелось же в виду, что надо смотреть в оба и, в случае чего, принять меры, так? Вам показалось, что вы нашли кого-то, похожего на Джеронимо, вы приняли меры, и вдруг поняли, что это не он. Пожали плечами и отпустили. Мелочь, которую даже в рапорт можно не включать.
— А Риверос?
— Проблема Рикардо. Кроме того, этот таинственный безымянный малыш сейчас вернет его на место. Так?
После недолгих раздумий Эдмундо качнул автоматом к двери. Я медленно пошел в указанном направлении, ощущая, как лазерные лучи, линии потенциального огня автоматов. Положив ладонь на ручку двери, я обернулся. Джеронимо встал напротив обезоруженного солдата и, приподняв голову, заглянул ему в глаза.
— Где. Моя. Петрушка? — спросил он таким тоном, что если бы слова могли убивать, от каждого погибала бы целая рота.
Ответила Вероника:
— В казарме. Карло притащил, вместе с рюкзаком. Иначе как бы я вообще узнала?
— Pendejo![16] — сплюнул в сердцах Эдмундо.
Я пропустил Джеронимо вперед, а сам на миг задержался. Было что-то грустное в том, чтобы оставить эту бесстрашную амазонку одну, против троих вооруженных солдат и одного безоружного. Ну а чем я мог помочь?
Глава 8
Стоило закрыть дверь, как наше внимание привлек топот. Я завертел головой и увидел не меньше десятка солдат, несущихся на нас.
— Мне это один старый фильм напоминает, «Пункт назначения», — сказал я.