Его действительно считали великим — за это он и получил своё прозвище. Великим мудрецом, великим и могущественным магом — даже самые строптивые короли в почтении склонялись перед спокойной величественной фигурой хранителя миров. Не было смертного сильнее и уважаемей, чем Армлуз, и даже Эйладар испытывал перед ним некий трепет и уважение, признавая его власть и авторитет.
Мудрый наставник и защитник — верховный маг был заботливым родителем для целого мира. Верным советчиком и судьёй, бесстрастным вершителем, принимающим только правильные решения на благо мира. Но, видимо, амбиции его шагнули так высоко, что всего этого стало ему в конце концов мало. И тогда зазнавшийся гордец захотел гораздо больше того, что он имел.
Эйладар слушал негромкий голос Геде́она внимательно, напряжённо хмурясь, глядя перед собой. На какое-то мгновение он почувствовал себя так, словно вернулся назад во времени и снова стал подростком, с интересом и любопытством слушающим новую историю своего друга. Вот только в этот раз голос его был печален и устал, а история — не плодом богатой фантазии, а жестокой реальностью, с которой они столкнулись лицом к лицу.
Геде́он болезненно прикрыл глаза, вздохнув. Тяжёлые раны, нанесённые тёмной магией наставника, будут беспокоить его ещё долго, даже несмотря на всё его мастерство как целителя. Эйладар с толикой сочувствия и беспокойства посмотрел на бледное лицо друга и в жесте неловкой поддержки осторожно похлопал его по плечу.
— У тебя есть соображения, чего Армлуз хочет? — спросил он, и Геде́он медленно открыл глаза, посмотрев на друга мутноватым взглядом синих глаз.
— Мастер всегда был амбициозен, — пространно откликнулся маг. — Но не гордыня свела его с ума. Он — первый маг, верховный маг, и вместе с тем — хранитель потустороннего мира. Мастер сам говорил, что это место опасно и коварно, а магия его — непредсказуема и своевольна.
— К чему ты клонишь? — нетерпеливо перебил друга Эйладар, и Геде́он снисходительно улыбнулся так же, как делал это всегда, когда нетерпеливый принц подгонял его в рассказах.
— Ты как всегда нетерпелив, мой друг, — с тянущей тоской негромко и вымучено посмеялся он, но ответил: — Мастер желает укрепить свою власть. Хочет положить весь мир к своим ногам. Но мир живой ему не нужен, ведь он не специализируется на этом. Но мир мертвецов, которых он может подчинить своей воле, прельщает его — помимо прочего, мастер преуспел в некромантии, благодатной почве для того, кто и так тесно связан с мертвецами.
— Армлуз хочет превратить наш мир в потусторонний мир? — Эйладар скептично вскинул бровь, на что Геде́он отрицательно покачал головой.
— Потусторонний мир своенравен, у него есть, если хочешь, свой разум и своё сознание, — пояснил он. — А мастеру не нужны конкуренты. Ведь как бы силён он ни был, ему не сломать устои мироздания, в котором существуем все мы.
— Значит, амбициозный глупец желает превратить нас всех в мертвецов, чтобы играть с нашими костями, как ребёнок играет с деревянными палками? — презрительно фыркнул король. — Какая вопиющая и нахальная самоуверенность!
Геде́он горько улыбнулся в ответ, и искреннее страдание исказило его красивое лицо. Боль, видимая невооружённым глазом даже таким чёрствым и твердокожим слепцом, как Эйладар, заставила короля прикусить язык и вновь с тенью сочувствия посмотреть на друга. Он мог лишь догадываться, что именно вызывало у Геде́она такую реакцию, и дело здесь явно было не только в тяжёлых ноющих физических ранах.
— Отдохни, друг мой, — король снова осторожно сжал чужое плечо, вставая. — Утром мы подумаем, что делать дальше, — Геде́он вяло кивнул, отвернувшись и снова прикрыв веки, и Эйладар покинул его, оставив в одиночестве.
Новости, буквально так внезапно свалившиеся им на головы, не внушали никакого оптимизма. Двое из трёх магов предали мир; самодовольный гордец и того вовсе задался целью уничтожить его. Не то чтобы Эйладар верил, что ему это удастся — нужно быть совсем слепым глупцом, чтобы верить, что Смерть способна победить Жизнь, однако, похоже, суровая реальность недвусмысленно говорит о том, что следует приготовиться доказать это морем крови и реками слёз.
Эйладар покачал головой. Как странно это было: ещё вчера он уважал Армлуза Великого как мудрейшего и могущественнейшего мужа среди всех живущих, а уже сегодня презирал его даже больше, чем грязного уличного бродягу. Глупец, вздумавший, как капризный ребёнок, эгоистично перекроить мир под свои амбиции — за чудовищную ошибку одного гордеца им всем придётся заплатить непомерно высокую цену, хотят они того или нет.
Этого Эйладар никогда и ни кому не прощал, карая жестоко. Ведь никто не смеет приказывать ему и навязывать свою волю: ни простые смертные, ни маги, ни даже боги. И высокомерный горный король был готов снова доказать это.
========== Атратин ==========
Комментарий к Атратин
Мой дндшный сеттинг
1. Полное имя. По желанию — сокращения и/или прозвища.
Публий Сервилий Атратин. Вообще-то, это его не настоящее имя, но имя, взятое, когда он стал некромантом. До этого момента его звали Хюгеред Бойер.
2. Пол и ориентация. По желанию — гендер.
Пол — мужской. Гендер — мужчина. Ориентация — демисексуал.
3. Вид.
Некогда дорлонлеец; ныне — лич.
Дорлонлейцы — люди, населяющие северо-восточную часть континента, подданные Священного Королевства Дорлонлеа. Второй по распространённости народ на континенте, люди отличаются от гномов и эльфов в первую очередь двумя особенностями: краткой продолжительностью жизни и высокой адаптивностью к самый разнообразным условиям. Средний человеческий рост находится в пределах 1.65 — 1.70; внешность, цвет волос и глаз варьируются по регионам: приморские районы более смуглокожие, чаще темноглазые и темноволосые; центральные равнинные районы славятся рыжеволосыми женщинами и мужчинами; а северным присущи аристократическая бледность и светлые волосы и глаза.
Священное Королевство занимает достаточно выгодное расположение на северо-востоке континента, из-за чего государство людей имеет на своей территории практически все виды ландшафтов. Но всё-таки бо́льшая его часть находится в равнинной плодородной местности, богато обеспеченной водой из рек и озёр. Кроме того, СКД имеет выходы к морю, что также делает людей (главным образом приморских областей) хорошими мореходами.
Люди сами себе на уме — это вам скажет любой гном, эльф и некромант, даже человек. Одинаково осторожно и подозрительно относятся ко всем, предпочитая до поры до времени стоять в сторонке и наблюдать, собирая как можно больше информации о потенциальных врагах. Именно как потенциальных врагов они рассматривают всех вокруг себя, даже если находятся с кем-то в союзнических или добротерпимых отношениях.
Люди считают себя «избранным народом». Они считают, что их священный долг распространить на весь континент свою веру и, соответственно, власть. Тех, кто не являются приверженцами их религии, они втайне презирают и считают, что такие существа не заслуживают права на существование, хотя при этом в лицо могут улыбаться и клясться в верности в союзе или мире. Они очень осторожны и хитры, кажутся хрупкими, кроткими и смертными, но палец в рот им лучше не класть.
Упрямы почти как гномы, целеустремлённы и злопамятны. Но злопамятны не как изощрённые эльфы — человеческая месть быстрая и беспощадная. Им характерна большая сплочённость, но в отличие от гномов, эта сплочённость идёт как бы сверху — король сказал, что мы единый народ — значит, мы единый народ. В глубине души (а часто и не очень в глубине) эгоисты и индивидуалисты.
Вместе с тем им характерна высокая «полицейскость» ментальности: доносы, слежки, недоверие соседей друг к другу, к сожалению, очень распространённое явление. Очень набожные, большой процент населения действительно практически слепо и фанатично верующие, не слишком вникающие в суть и в то, что церковные иерархи давным-давно погрязли в грехах. Разрыв между знатью и обывателем у людей намного больший, чем у любого другого народа, и обыватели чувствуют меньше личностной свободы, сильнее, чем эльфы или гномы, представляя из себя серую массу.