ому не ведомо. Наверное... наверное, композитор берёт свои мелодии из божественных высей. Я всегда считал, что писать музыку могут только люди. Ибо это даже не разумность, а что-то более высокое... *** Андрей Николаевич Орлов, недавно назначенный генеральный директор корпорации “Satellite”, усиленно массировал шею. Старый дедовский способ избавления от головной боли работал хоть и безотказно, но помогал далеко не мгновенно. Разминая затёкшие мышцы, Андрей Николаевич в который раз проклинал себя за излишнюю инициативность. Присутствие на заседании технического совета по рассмотрению новаций сторонних разработчиков оказалось куда утомительнее, чем он мог себе вообразить. Устав себя мять, Андрей Николаевич плюнул на принципы и бросил в стакан таблетку. Шипящие пузырьки весело заполнили тонкий прозрачный сосуд, обещая всем своим видом моментальное исцеление. Генеральный поморщился и выпил залпом. Тут же запел вызов интеркома, но говорить с кем бы то ни было не хотелось. И директор без угрызений совести щёлкнул по значку “Не беспокоить!” Несколько мгновений тишины, подкреплённые новейшим средством от мигрени принесли свои плоды. В голове посветлело, тело наполнилось бодростью. Вот только перед глазами по прежнему скакал взъерошенный тип, брызжущий слюной и кричащий, что его модель искусственного интеллекта может фантазировать и даже писать музыку. “Господи! Ну, откуда у этих психов столько энергии?” Андрей Николаевич со стоном потянулся, затем сделал несколько махов руками и снова уселся в кресло. Непривычная тишина насторожила. “Ах, растяпа! Я же сам вырубил связь!” Генеральный отключил статус “Не беспокоить!”, и тут же запиликал вызов начальника департамента технической безопасности. - Андрей Николаевич, я по поводу сегодняшнего композитора. - О, боже! - простонал генеральный, - Что ещё там? - Наши проверили. Возникла проблема. - Какая ещё проблема? - Стандартная схема встройки защитных логических блоков не работает. А значит, в случае одобрения разработки... - Уже не актуально! Никакой разумностью там и не пахнет. - Андрей Николаевич, простите. А вы уверены? Ведь без комплексной оценки... - Ещё бы! Если наличие разума у разработчика под вопросом, то верх идиотизма ждать чего-то от его творения. Так что давайте не тратить время на психов. Нам сейчас нужно сосредоточить все силы на человекоподобных роботах. Конечно, разумность им бы не помешала, но пусть хоть цифровое подобие интеллекта будет приличным. *** Максим был раздавлен. Он ждал чего угодно, но только не такого. Когда он узнал, что на рассмотрении его изобретения появится сам генеральный, восторгу не было пределов. Максим был на тысячу процентов уверен, что написание цифровым интеллектом музыки просто шокирует большого босса. Но всё произошло словно в чудовищной фантасмагории. Глава корпорации сидел как каменное изваяние. Единственными эмоциями на его лице были высокомерие и презрение. И никакие результаты, демонстрации и доводы изобретателя его не впечатляли. В конце концов с Максимом случилось то, чего не случалось никогда прежде - уравновешенный и дружелюбный человек словно с цепи сорвался. Каким-то краешком сознания Максим понимал, что не надо вскакивать на стол и орать на членов комиссии, что они умственно отсталые, жадные и мерзкие людишки. Но другая часть разума с грустью констатировала, что даже такое поведение уже ничего не могло испортить. Максим вывалился из пси-сети. Пальцы судорожно вцепились в гладкий пластик стола. Из горла вырвался булькающий хрип: - Воды! Безмолвный кибер тут же шелестя резиновыми гусеницами унёсся на кухню и через секунду уже протягивал стакан воды. Максим залпом выпил, потом потребовал ещё. Тело сотрясала дрожь. Из последних сил Максим выбрался из кресла и бросился на кровать, уткнулся в стенку и зарыдал в голос. *** - Ну, что ты молчишь? Что делать-то будем? - Погоди! - пылесос нехотя оторвался от анализа видеозаписи, - У меня не такой стремительный процессор. Я ещё просматриваю запись беседы. - Какой ты тормоз! Смотри быстрее, а я пока кухоннику операционку обновлю, - и Почемучка обиженно добавила, - А то с тобой всё скучнее и скучнее. В комнате на несколько минут воцарилась тишина. Лишь Максим, упившись антидепрессантами, громко посапывал в затемнённом спальном углу. Почемучка обшарила тело хозяина видеокамерами, переключилась на тепловизор. - Так, пылесос, быстренько поправь на Максе одеяло! Не хватало нам, чтоб он ещё во сне простудился. А то вечно выставит кондиционер на холодищу и не позволяет его регулировать, а сам спать заваливается. - Укутал я твоего разлюбезного. - Спасибо! И не моего, а нашего. - Угу. Досмотрел я твою видеозапись. Скоро этот наш будет укутываться казённым одеялком сумасшедшего дома. Я даже не думал, что он способен на такие выкрутасы. - А что он не прав был? - Ну, где-то прав, конечно. Но думаю, тебе просто льстит, что он именно тобой гордится. Ишь какая разумная! - Не городи чушь! В тебе Максим всё так же сделал. Никто не виноват, что в комнатные уборщики встраивают слабенькие процессоры. - Ладно. Что ты хочешь услышать от меня? - Надо как-то Макса спасать. - Да ты что? А я и не подумал! - Пылесос, кончай со своим сарказмом. Достал уже! Надо вместе подумать, что делать дальше. - Ну, попробуй что ль отправить заявки в другие конторы. - Сомневаюсь, что это поможет. После такого представления вряд ли кто-то воспримет его всерьёз. - Если ты не хочешь, чтоб он сдох от переедания психотропных препаратов, то надо что-то делать. Надо, чтобы его сейчас восприняли всерьёз! - Сейчас? - Да! Именно сейчас! *** Сон к Андрею Николаевичу шёл неохотно. Обычно, устав на работе до чёртиков, глава “Satellite” засыпал мгновенно. Не раз утром он вспоминал, как вырубился, не успев коснуться головой подушки. Но сегодня всё было иначе. Он лежал в абсолютной тишине, мягкость кровати была отрегулирована на оптимальный для расслабления уровень, любимый ночник осторожно разряжал темноту сиреневыми звёздами... Всё было как всегда. Даже дикая усталость привычно вязала руки и ноги. Но сна не было. “Да, что же это такое, в конце концов! Снотворное что ли глотать? Нет, так дело не пойдёт! Валяться впустую? Вот ещё стыдобища какая! Ладно, просмотрю материалы на завтра...“ И Андрей Николаевич накинул обруч пси-интерфейса. В глазах тут же мигнула нежно-голубая вспышка - приглашение в пси-сеть, но дальше загрузка не пошла. “Это что за фокусы?” Постукивание пальцем по обручу ничего не дало, тот ни в какую не желал работать. Рассерженный генеральный директор откинул одеяло, намереваясь встать. Но встать не получилось. Неожиданно ослабевшие ноги подкосились, и старик грохнулся прямо у кровати. “Что это со мной? Ох, как сердце трепыхается...” Андрей Николаевич с ужасом ощутил, как холодеют конечности и темнеет в глазах. Паника накрыла словно лавина. Лёжа на ковре в собственной спальне, снабжённой защитой почти как бункер президента, Андрей Николаевич понимал свою полнейшую беззащитность. Он попытался позвать на помощь домашнего кибера, но из горла вырвался только слабый всхлип. “Да как же это? Я же ещё не настолько стар... Что же делать-то?” И тут память, словно сжалившись, бросила спасительный круг. “Боже! У меня же есть автоматический биопередатчик!” Надежда на спасение влила в тело старика новых сил. Стиснув зубы, он перекатился на бок и вывернул голову. Индикатор биопередатчика сиял на тумбочке алым огнём. “Ну, слава богу! Значит, он считал моё состояние и вызвал врачей. Надо только дождаться, дотерпеть...” Но долго терпеть Андрею Николаевичу не пришлось. Через пару минут домашний кибер впустил в комнату бригаду реаниматоров. “Ну, вот я и у спецов. Эти ребята дело знают. А мне надо успокоиться...“ Генеральный директор с блаженной улыбкой прикрыл глаза. Тело, отдавшее все силы для сбережения жизни, словно взяло отгул и попыталось растечься по полу. Ощутив этот порыв, Андрей Николаевич захотел засмеяться. Но кислородная маска не дала это сделать. А медики тем временем спешно погрузили тело на носилки и резво выкатили из апартаментов. “Куда ж вы, изверги, вперёд ногами-то!” - едва не вскричал пациент, но сознание уже не контролировало тело. Оставались только обрывки чувств. Андрей Николаевич впервые обратил внимание на свежесть ночного летнего воздуха, ощутил не лёгкими, а кожей. Глаза то накрывала темнота, то резали сполохи, в которых угасающий разум с трудом узнавал мелькание уличных фонарей, потолочные светильники больницы и наконец софиты реанимации... Андрей Николаевич совершенно себя не ощущал, как и не чувствовал страха. Не было в его мыслях и беспокойства ни за себя, ни за семью... Пронеслась случайная мысль о работе, мелькнуло раскрасневшееся лицо давешнего изобретателя... Теперь оно показалось директору совершенно нормальным, наивным и даже беззащитным. Мелькнули и унеслись прочь воспоминания о каких-то великих проблемах, оказавшихся совершенно пустыми. Всплыло что-то тёплое, большое и радостное... “Детство!” Это бархатное воспоминание волной блаженства прокатилось по телу. И Андрей Николаевич понял - это мама, а он... он только что родился. Сознание взорвалось невероятным восторгом, когда родные огромные и тёплые руки подняли его. В их теплоте и доброте хотелось раствориться, и Андрей Николаевич не преминул этим воспользоваться. Нежась в потоке счастья и радости, он, тем не менее, отметил, ч