А конь стоит и тяжело так дышит. Ждет, пока посчитают. И знаешь, такое у него виноватое выражение глаз, что, мол, – «извините, что остановился».
У них, знаешь, такая бахрома над копытами, как у девчонок сейчас на сапогах зимой, стоит, значит, кается, что встал, не оправдал надежд, а бахрома подрагивает.
Вот и считают, при скольких мешках конь встал, – сдался, значит.
Я вот думаю – мешки по весу одинаковы, но какой-то, наверное, был самый тяжелый для коня. А встал, – так много их.
Так и человек, – прет прожитые годы, хотя знает, шаг вперёд – там новый мешок на холку. Хочешь дальше иди, хочешь – стой. Вот!
Сидим, молчим.
– Что я тебе хотел-то сказать? – папа прервал молчание, – А…а…а! Провожал сегодня Антошку на работу. Попил с ним чаю. Невесёлый, что-то он. Спрашиваю: «Что смурен-то?..» Говорит: «Да, так. Что-то подустал я, дед!..»
Оно, конечно! Дети, дом, мы, работа… да и по-молодому много чего хочется.
Да–а–а!
…Может тогда, в субботу–воскресенье пруд почистим, на весну глядя. А?
Все вместе управимся быстро. Мальчишки нехитрую науку освоят. И зимой пруду полегче будет. Карасям просторнее. Ил для земли не повредит. А?
Потом банька. А?
… Или с мальчишками пусть яблони известкой покрасит. Листву сгребут.
…А мы с тобой где-нибудь дохлую крысу найдем… на веревочке, чтоб удобнее было вертеть…
Мы засмеялись.
– Надо бы найти ещё обломок губной гармошки и «ключ, который ничего не отпирает», – сказал я.
– И собачий ошейник без собаки… а вот старая оконная рама уже есть! – папа встал и пошел на кухню.
– А синий осколок бутылочного стекла, «через который можно смотреть» найдём! – крикнул я ему вслед.
– Ура!.. Теперь есть ещё и старая апельсиновая корка, – раздалось из кухни вместе с запахом, почему-то, мандаринов, детства и Нового года.
Раньше было интереснее...
Зашел папа, молча сел на диван, грустно глядя на меня.
– Случилось что? – я как всегда стараюсь выглядеть бодро и весело при нем.
– Да вроде ничего. С Мишкой вчера вечером сидели. Говорили. У них уже устный счет во всю по арифметике идет, – со вздохом говорит он.
– И хорошо, что идет! Я думал, что сейчас в школу с калькуляторами ходят, – улыбаюсь я.
– Так и ходят. Это у него «факультатив» по арифметике… О, как! Хрен знает, что творится… Факультатив! По арифметике. Хорошо хоть таблицу умножения заставил выучить. В школе-то говорят, что не надо. «Творчество надо развивать…» – папа заерзал на диване.
– Ну, и как правнук? – спрашиваю.
– А… Говорю ему: «К остановке подошел автобус. В нем было десять человек. Два человека вышло, а три вошло. На следующей остановке – никто не вышел, а вошел один человек. На следующей – вышел один человек. На следующей…» Ну и так далее. В конце – «На конечной…»
Потом спрашиваю: «Сколько было остановок до конечной?»
Выпучил глаза на меня и молчит. Вроде даже обиделся.
Такой же балбес, как и вы с Антоном были…
Сижу, улыбаюсь.
– Пап! А вот наверняка тебе мой прапрадед, что-нибудь подобное рассказывал. А что? Автобусов-то не было…
– О… Там было интереснее… Там брат с сестрой ловили рыбу. Брат ловил, а сестра домой носила. Так вот… – папа оживился, – там было ещё не только «сколько раз сестра домой сбегала», а сколько пацан поймал каждых: пескарей, плотвичек и окуней…
Понял? Только я теперь так не смогу. Сбиваюсь сам со счета. А пацаном-то… О!.. Все наши могли!.. Игра у нас даже была такая. Много во что хорошее играли…
…А мой дед говорил, что до девяти видов рыб запоминали…
…И две-три сестренки бегали…
Вот и поверишь, что библию на память помнили… Да ещё былины… сказки, песни… «Богатыри! Не мы!»
Вот ведь телевизор!.. Чтоб ему ни дна, ни покрышки…
Да…а…а… На вас с Антоном развитие рода и прекратилось!.. Бестолочи!..
Дело было вечером
– Ты посмотри, что этот стервец читает…
Папа зашел в комнату, неся в двух пальцах что-то, похожее на книгу. За ним шел Матвей, молча, но судя по рукам, заложенным за спину, готовый биться «до последнего». Ситуация критическая ибо требует недюжинных знаний и навыков в дипломатии. Смотрю на Матвея, делаю внимательно-сострадательное выражение, всем видом давая понять, что «победа будет за нами».
– Так ведь – читает… а не за компом с утра…
Поддержка вызывает залп со стороны Матвея.
– Я это не читаю… Вы мне запретили читать всё, что издано после 1985 года. И наши договорённости соблюдаются...
– А откуда эта дрянь в доме… Как она здесь могла оказаться… Послушай! Ты только послушай…
Папа сел на диван, взял очки и стал читать.
– … Э…. Вот!.. « На референдум вынесены следующие вопросы:
– согласны ли жители России с национализацией всех основных средств, введённых в эксплуатацию до 1991г.?
– Согласны ли жители России на привлечение к уголовной ответственности всех руководителей Правительства с 1991г.?
– согласны ли жители России с приходом к власти Временного правительства подконтрольного…
Сядь, а то башку разобьёшь об батарею…
Я сел.
– …подконтрольного Коммунистической Партии…
Подыши глубоко. Воздуха-то набери да обопрись рукой то об стол что ли…
…Коммунистической Партии Китая.
Папа сидел на диване. На спинке сидел Матвей, рядом, откуда-то появившийся Миша. Все смотрели на меня. Я смотрел на них. Все молчали. Мишка дрыгал ногами.
– Миша, не качай чертей. Матвей, откуда «это» в доме? – выдохнул я и убрал руку со стола.
– Папа принёс. У него на столе лежало.
– Мухой, зови папу!
Матвей зашел с Антоном. Матвей стоял перед ним, держа его за руку и нагло глядя на нас с папой. Мишка перестал болтать ногами.
– Антон. Это откуда в доме? – спросил я строго.
– Это?.. Мне нужно было в чём-то донести диск до дома. Взял, сунул во что попади. А что случилось-то?.. Надо – возьмите… К нам этого приносят ворохи…
Антон повернулся, собираясь уйти.
– Сядь! – папа встал, указал на своё место Антону и пересел на стул рядом со мной. – Сядь к Мише. И ты, Матвей, туда же… Голубчики… Напротив нас сядьте.
– Пап, а ну, дай посмотрю… – я взял «это». Обложки и первых страниц не было.
–… «Ввести уголовную ответственность за проституцию, а так же за любые виды связей с упомянутыми лицами, за половые связи с лицами своего пола.
Для отбытия наказания выделить пять зон поселения: южную в району границы Башкирии и Оренбургской областей, восточную – западнее населенного пункта Удачный (Республика Саха) и три северных…» – прочитал я вслух и оглядел всех.
На лицах Миши и Матвея был интерес. Антон проснулся окончательно. Папа довольный смотрел на меня.
–… «Желающим добровольно переселиться в данные территории выдаются подъёмные из расчёта…» – прочитал я дальше и замолчал.
Папа и Антон молчали тоже. Матвей и Миша с интересом ждали продолжения, глядя на меня.
Я закрыл «это». На первой странице было:
– «… капитан Сидоров с ухмылкой смотрел на человека, в паспорте было указано – Джон Смит.
– Нет! Уважаемый господин, Смит, это Вам не Америка. Границу Земли Вам не удастся пересечь даже с этим!
Капитан Сидоров брезгливо отодвинул от себя моток платиновой проволоки. Этого мотка было достаточно на покупку не только нового звездолёта, но и для того, чтоб привести в порядок его садовый участок…»
– Э...Это фантастика какая-то… – сказал я папе и облегченно протянул ему «это».
– Это уж точно. У таможенника… и садовый участок. Картошка ещё у него! Фантастика! – отметил, облегченно, папа и улыбнулся.
Сначала засмеялся Миша, потом Матвей, потом все мы.
– ...Уморил этот Смит. Чай на видеонаблюдении-то китайские комуняки сидят. У них-то за взятки – расстрел. Дисциплина… А имечко-то… - Джон Смит. Идиоты! Нарочно не придумаешь! Ты, это… это… Вынеси «это» из дома-то… – сказал папа, смеясь, мне.