– А мне пробовать не надо. Моё дело на месте быть. Ваши проблемы – вы и решайте. А оправдываться лучше всего вон там, – Николай опять ткнул пальцем в зеркало. – Оно доброе. Оно всё поймёт и всех простит. Так ли?..
…Димка, вроде как, в генералы собрался. Что-то про академию говорил. Выше такой вроде и нет.
А Федька – так там… А и скажет… Напрямую нельзя, а «из-за угла» ничего не понятно. «Придумывать, как людей убивать!» То же… недалеко от тебя ушёл. Так тот хоть сидит тихо и не высовывается, как некоторые…
От того и секретно всё, что кто же в таком перед людьми признается, что изобретает, как всех людей с Земли свести.
Тоже мне – проблема!
…Помню – все смеялись – «Эй-ей-ей хали-гали»… Шедевр по настоящему-то времени! Сегодняшнее-то послушаешь, а если ещё и посмотришь… – кровь стынет. Утренник в сумасшедшем доме! Дальше так пойдёт – сами вымрут!..
…Ладно! Там-то что? – Николай указал на дверь в другой зал.
– Так вроде, то же, что и здесь. Только помельче, – Антон улыбнулся.
– Помельче? Под «мелкоскопом» смотреть будем? Показывай, Левша, – Николай встал и пошёл в другой зал за Антоном.
…В зале на стенах и на стеллажах были: латы рыцарей, мечи, кольчуги, цветы, букеты цветов и трав, бра, опять столы и столики, скульптуры птиц и животных. Посреди зала стояли две белых тумбы. Одна была чуть пониже другой, совсем ненамного.
…На них стояли два слона, смотрящие друг на друга.
…Николай остановился, огляделся и сел в просторное кованое кресло, стоящее как раз напротив них. Антон встал сзади, оперся о спинку.
Николай, молча, смотрел на слонов. Руки привычно, сцепив пальцы, легли на колени, как обычно после тяжелой законченной работы. Ему почудился даже запах горячего металла, чуть сладковатый с кислинкой.
… Один слон поднял хобот и как будто призывал к чему-то или кого-то звал. На фоне света окна хорошо было видно через переплетения металла небольшая фигурка слоненка, уютно лежащего на боку, подтянувшего к груди ножки, смешно прикрывшего себя ушами и свернувшего хобот колечком.
Другой, чуть наклонив голову и немного повернув её, упрямо стоял, немного вытянув вперед правую ногу и опустив хобот, как будто прислушиваясь к чему-то. Плотный рисунок из переплетенного металла делал его массивным и строгим.
Николай на миг повернулся, прошелся взглядом по Антону, смотрящего куда-то в окно.
Посетители невольно обратили внимание на Антона и Николая, приблизились к тумбам, стараясь не загородить слонов, стали тоже внимательно их разглядывать. Узнавшие Антона изредка подходили к нему, брали автограф. Он благодарил, расписывался на буклетах и опять клал руки на спинку кресла.
Кто-то из посетителей отважился, и вспышка фотокамеры вывела Николая из раздумий. За вспышкой последовали другие.
– Нас-то к чему? Вон их фотографируйте, – он махнул рукой в сторону слонов.
Какая-то девушка, осмелев, подошла.
– А Вы… Вы папа? – она посмотрела на Николая, а потом на Антона. – Папа… – стала подбирать слова, стушевалась и покраснела, – …его?
Николай повернулся и тоже посмотрел на улыбающегося Антона.
– Папа! …Вот и именно, что «его»! – кивнул, усмехнувшись, Николай.
– А дайте мне автограф, пожалуйста, – сказала девчонка и протянула буклет и ручку.
– Как это? – спросил Николай, глянув через плечо.
– Распишись. Если что-то хочешь пожелать – напиши, – подсказал Антон.
– Зачем?
– На память девушке о… о тебе, наверное, – улыбнулся тот.
Николай достал очки, взял ручку, буклет.
– А где тут? Тут и места-то нет, – спросил он девчушку.
– Да, где угодно, – она улыбнулась.
– Так тут – негде. По работам-то – не дело, – Николай листал буклет. – О!..
Он открыл страничку со слоном. Там над ним, было светло-голубое чистое место. Он стал разглядывать фотографию, изредка переводя взгляд на слонов, стоящих напротив него.
Нацелился ручкой и задумался.
– Лена, – девчонка наклонилась.
– Что – «Лена»? – Николай глянул на неё поверх очков.
– Меня Лена зовут, – зарделась та.
– Лена? Хорошее имя. А папу твоего?
– Дима. …Дмитрий, – запнулась та.
– А я – Николай! – Николай положил буклет на колено и стал что-то писать.
– На! Места тут мало для всего-то… – он протянул Лене буклет.
Антон протянул руку к буклету.
Лена выхватила буклет, спрятала его за спину и посмотрела на него: – А Вам не надо. Если хотите, то распишитесь на этом! Она протянула ему другой.
Антон улыбнулся, взял его, ручку, и что-то стал писать под своей фотографией.
– А можно я с вами сфотографируюсь, – Лена опять повернулась к Николаю.
– Садись, – Николай подвинулся на край кресла. – Уместимся. Кресла-то как для них делают, – он кивнул на слонов. Лена побежала к посетителям, отдала им фотоаппарат и втиснулась рядом. Антон стоял за спинкой и улыбался.
– Идите сюда, – позвал он посетителей. Несколько посетителей подошли, встали рядом с Антоном. Вспышки света сбивали одна другую. Люди суетились, подходили, уходили, Лена сидела рядом с Николаем, улыбалась. Николай сел поудобнее, положил руку почти на её плечо и улыбался.
– Ослепите! – пробурчал он. Ткнул пальцем в Антона: – Вон его фотографируйте. А то уедет в свою Италию, хрен дождёшься хоть привета, хоть ответа.
– Жду фотографии! Адрес в буклете, – Антон обратился к повеселевшим гостям.
Шум в зале стал затихать.
–...Худенькая-то какая? Ведь одни косточки. Вот не… – Николай показал Антону палец, … не… куда там – тоньше!.. Что за моду взяли – себя истязать?
Он смотрел на улыбающуюся Лену, стоящую в дверях с поднятой рукой в которой были два буклетика.
… Николай опять стал разглядывать слонов, о чём-то думая.
–...Дед! – раздалось неожиданно, и к нему подбежал мальчишка лет пяти и уперся грудью в колени. В дверях показались Надежда, Ольга, Мария и мальчишка постарше. – Гляди! Для тебя ковал! Сам!
Мальчишка, не здороваясь, достал из пакета, черную кованую пластину, чуть побольше его ладошки.
Николай взял и стал рассматривать её. Пластина была выгнута и напоминала ладошку внука или створку раковины, с одного конца которой было возвышение с утолщением на конце, а на другом небольшой отросточек.
Было видно, что она тщательно очищена и воронёный цвет стали приятно радовал глаз Николая. Свет от светильника отражался в углублении серым кружочком.
Николай, надавив, прошел по воронёной поверхности пальцем и глянул на Антона.
Антон поняв, что его спрашивают – «Кто воронил?» ткнул себя пальцем в грудь и улыбнулся.
Николай встал, подошёл к окну, продолжая разглядывать предмет.
Вернулся, сел на лавочку рядом с Надеждой.
– И что же это такое, Михаил? – спросил он мальчугана.
– Дед! Ты чё! Это же уточка, – поник тот.
– Уточка? …Уточка!.. Очень похоже, – Николай протянул пластину, показывая её Надежде.
– Очень! – подтвердила та, улыбаясь.
Мишка недоверчиво смотрел то на них, то на Марию.
– А что же у неё клюв-то открыт? – спросил его Николай.
– Так она же… крякает, – внук даже присел от удовольствия. – Крякает. Кря! Кря! Утка же! Вот и крякает! А крыльев не видно – потому, что плывёт, а крылья прижимает вот так, – мальчуган вытянул руки «по швам», – а ног не видно, потому, что… плывёт она. И крякает! Понятно?
Мишка посмотрел на мальчугана постарше, явно продолжая когда-то начатый разговор.
– Нам очень нужна такая вещь. Правда? – Николай посмотрел на Надежду. – Мы в неё будем пуговицы оторванные класть. Мы её ещё намагнитим, и если вдруг потеряется иголка, то «уточка» быстро нам её найдет. Правда?
– Конечно, правда! Она у нас будет жить на комоде около зеркала. И будет казаться, что их у нас две, – подтвердила та.
– Здорово! – радостно подвёл итог Михаил.
–...Может, останетесь? – Мария подошла к Николаю Петровичу.