Не найдёте общего языка – трудно будет.
Тебе надо, чтоб трудно было? Нет!
Вот и оно!
Ладно! Провожай меня. К Надежде сестру не ревнуй. Пусть Наталья сама решает.
Девчонка. Нам не понять иногда их. Тут не понимать надо – а принимать, как есть.
…Павел проводил попрощавшегося со всеми адвоката.
Из коридора было слышно, как Наташа и Надежда что-то активно обсуждали у компьютера. Пашка прошёл на кухню, подвинул к себе вазочку с печением и стал разглядывать его.
– Паш! Я провожу Надежду Владимировну и вернусь, – Наташа стояла в дверях уже одетая: в шубке, в высоких светло-коричневых ботинках со шнурками, узких джинсах, длинном толстом шарфе, небрежно большим обхватом наброшенном на шею, выгнувшись, опираясь на косяк и улыбаясь.
– В школу так не ходить, – сказал Пашка и улыбнулся.
Наташа показала язык и распрямилась.
– Отдыхайте. Наташа скоро вернётся. Не беспокойся. Ей ещё в магазин зайти надо, – Надежда показалась за её спиной и, слегка хлопнув её ниже, прошла к Павлу. – Не тушуйтесь! Хуже не будет, а насколько лучше – только от вас зависит.
Только Павел вернулся на кухню, как раздался звонок в дверь – короткий «бип», на «пять» – длинный, на «два» – короткий.
Пашка пошёл открывать, думая, что это вернулась Наташа или пришёл кто-то: Серёга или Вовка. В дверях стоял Пётр Николаевич с большой синей спортивной сумкой, на которой выделялись две яркие полосы: красная и белая.
– Здравствуй. А я вот в гости и по делу. Даже с просьбой можно сказать, – он улыбнулся и прошёл в коридор. – Чаем напоишь? Зима совсем уже на пороге…
– Здравствуйте. Конечно. Проходите, – Пашка отошёл в сторону, пропуская вперед себя гостя.
– Гости за гостями? – тот кивнул на стол.
– Да!
– Я уже в курсе, что у вас всё прибилось, наконец, к какому-то берегу. Молодцы. Видел на улице Надежду с Наташей. Да-а-а…
Таких дивчин без старшего брата на улицу пускать нельзя.
А я, ведь, с просьбой!.. Тут билеты на завтра. В пять вечера с Казанского. Купе. Сутки и на месте. Выспишься. Замотали тебя государевы двери да кабинеты.
Деньги-то есть ещё?
– Есть, – Пашка смотрел на билеты, вспоминая где, когда и кто делал копию с его паспорта.
– Просьба.
Тут объявился у меня старый друг. Как раз в Оренбурге. Пристал ко мне, что хочет подарок переслать. Отказаться неудобно. А принимать?..
У меня просьба. Он там найдет тебя – забери посылку и привези. А ему передай, а то неудобно как-то, от меня сувенир. Я ему тут книжки купил. Плотно упаковал. Они в сумке. Вот и сумку тебе в дорогу привёз. У ребят в спортшколе у всех такие, так, чтоб не перепутать, я тебе на ручку медвежонка повесил. Очень мне медвежонок на ключе твоём понравился. Там ещё и одежонка для тренировок, обувь.
Сделаешь?
– Сделаю. Как он меня найдёт-то?
– Найдёт! Соревнования. А он почитатель этого дела… Найдёт. Да я ему и твой телефон дал. Запутается – позвонит. Встретитесь.
Не знаю, что он там приготовил. Но не почтой же посылать?.. Так ли?..
Смотри – если денег нет, то я дам взаймы.
– Есть. За форму кому платить?
– А это тебе всё руководитель команды объяснит. Он с тобой в купе будет. Он и с ребятами познакомит.
Деньги небольшие, часть школа оплачивает, часть сам спортсмен.
Ладно! Вопрос я решил. Поеду.
– А чай?
– Ах, да! Вот вернешься – посидим.
…Наташка пришла, громко выдохнув, внесла два огромных пакета.
– Вроде, пока в коляске немного, а еле дотащила.
– И куда столько? Я завтра уезжаю.
– Вот и именно. В дорогу соберу. В пути не помешает, и не один ты там будешь.
Или хочешь сказать, что парни мясо на столе оставят?.. Ага!.. Сейчас!
А что за сумка здесь?
– В дорогу.
– Так у тебя же есть уже.
– Клубная.
– Ой! Медвежонок… Я себе такого же на рюкзак повешу, – она взяла сумку и утащила её в коридор.
– Давай, чаю попьём? – Пашка положил руку на стул рядом с собой.
– Что-то мне Паша, тревожно, – Наташа села и положила ему голову на плечо.
– Много всего, вот и тревожно. Быстро всё как-то… Только головой крути.
– Давай Серёжку с Вовкой позовём. Они у нас гостями будут. Я их чаем напою, – грустно сказала Наташа.
– Поздно уже. Они обязательно пивасик притащат… Надо ли?..
– Ага! Я им притащу!.. Мне этот запах до сих пор мерещится. Или чай, или ничего!..
…Холодно уже на улице…
…Как Новый год праздновать будем? Я ёлку хочу! Хочу ёлку. И чтоб она мигала. И Деда Мороза хочу. Я помню, как к нам приходил Дед Мороз. У меня тогда было голубое…
Пашк! Ладно ты! Что не так-то?
– Не знаю!
…Я там – на двери в туалете номер телефона в углу записал. Телефон сам придумал. Последние четыре цифры – ПИНкод карточки… Той, на которой деньги за родителей… Ты номер себе в телефон забей, а карту куда-нибудь засунь подальше. Без нужды не трогай.
..Хотя, там – твои деньги… Мне своих хватит. Не нужны они мне…
– Да нам тех, что ты дал, знаешь, насколько хватит? – Наташа отстранилась и повернула голову Пашки к себе.
– На всю жизнь не хватит!
За квартиру платить надо. За свет ещё… И кровать из их спальни надо выкинуть. Аэродром. Стоит там памятником…
…По весне надо им памятник поправить.
– А зачем выкидывать?
– А кому она нужна? Тебе? Тогда перебирайся в их комнату. Там светло.
– А с моей что?
– Уроки там будешь делать. Уроки.
…С утра и до вечера. И со своими хохотушками сплетничать. Нечего по всему дому шарахаться.
– Это когда же мы хохотали?
– А как соберётесь вместе – так и ржёте, как лошади длинноногие на всю улицу.
– А вы, как соберётесь…
Наташа сделала вид, что обиделась.
– Дашь мне свой фотик в дорогу? – примирительно спросил Пашка.
– Бери. А там место-то есть для новых фоток? Мы их так и не посмотрели.
–Там в инструкции есть, как его к компьютеру подключать. Разберёмся?..
– Разберёмся, – Наташа засмеялась. – Чай, не «особо одарённые». Пошли!
…Пашка рассказывал о тех местах, что были на фотографиях. Невольно вспоминался Петрович. Было грустно. Притихшая Наташа, обхватив его сзади, положив ему голову на плечо, слушала, не перебивая.
– Чё, сопишь? – Пашка повернул голову.
– Грустно!
– Мы с тобой поедем туда, где горы в снегу. Смотреть на них будем. Правда, там нет, наверное, таких рек. Эх!.. А реки смотреть поедем в Сибирь.
И на Байкал поедем. Петрович говорит, что несколько раз туда ездит в год.
Рыбалка там, наверное…
У Пашки зазвонил телефон. Звонил Серёга: – Ты как смотришь – если пересечься?
– А ты шапку сменил? – Пашка улыбнулся, глядя на кивающую довольную Наташу.
– Сменил.
– Давай не сегодня. Мне завтра ехать. А у нас ещё дела. Ты тут поглядывай на телефон, вдруг у сестрёнки проблемы.
Наташа стала серьёзная.
Пашка, улыбнувшись, демонстративно отключил телефон: – Бери фотик. Я сейчас приду.
…Он стоял и смотрел в окно. Тёмная туча, освёщенная снизу вечерним городом, закрывала всё до горизонта, сливаясь где-то там с домами, поглотив их, людей, машины. Казалось, что где-то там – за ней, нет ничего, и не было никогда.
«Тёти, дяди, дяди, тёти…» – мелькало в голове какими-то то ли всполохами, то ли глухими утробными звуками.
– Получилось! Вот! Всё видно, дорога тут… – раздалось из комнаты.
«И тут дорога. И там дорога. Куда и откуда? Как говорит Петрович: «На дороге стоять нельзя! Либо «туда» по этой стороне, либо «назад» по другой. И не сметь на встречную! И не остановишься! Сшибут, не глядя! Либо те, либо другие. Либо вместе. Идти?!.. А куда?.. А идти надо!» – думал Пашка.
– Паш! Ой!.. Тут вот, это что такое?..
– Иду! – откликнулся он и пошёл к Наташе.
149
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/