В статье «Проблема развития в структурной психологии» Выготский останавливается прежде всего на критике одним из главных гештальтистов — К. Коффкой двух концепций развития психики, о которых уже шла речь,— концепции Тррн-дайка* и концепции К. Бюлера. По Торндайку обучение представляет собой отбор и закрепление реакций соответственно формуле «пробы, ошибки и случайный успех». По Коффке оно заключается в выработке новых структур. Что касается Бюлера, то его схема предполагала три ступени развития: инстинкт, дрессуру {поведение типа навыка) и интеллект. Слабость подобной схемы состояла в ее неспособности охватить различные формы развития психики единым принципом, каковым, согласно Коффке, опять-таки является структура. Механистической «унитарной» торндайковской концепции, игнорирующей диалектику процесса развития, качественные сдвиги и преобразования в этом процессе, Бюлер противопоставил «плюралистическую» идею трех различных, надстраивающихся один над другим психологических аппаратов, лишенных, однако, внутренней связи.
К. Коффка утверждал, что принцип структурности позволяет преодолеть ограниченность этих подходов, в равной степени бессильных перед своеобразием развития психики. Под структурностью понимались целостность и осмысленность поведения. Смысл этих признаков основного объяснительного понятия гештальт-психологии раскрывается в контексте ее общей методологической направленности против двух способов трактовки поведения: механистического (типа концепции проб и ошибок Торндайка) и виталистического (типа концепции трех ступеней Бюлера).
Принцип проб и ошибок относит возникновение новых действий (а тем самым и развитие) за счет механического перебора множества отдельных реакций, среди которых случайно оказываются удачные. Концепция трех ступеней превращает высшую из ступеней — интеллект (сведенный бихевиористами к случайному сцеплению разрозненных движений) в особую замкнутую в себе психическую форму, лишенную связи с предшествующими уровнями развития. Такой подход можно назвать психовитализмом, поскольку своеобразие психического (интеллекта) объясняется имманентно присущей ему силой, не имеющей оснований ни в чем внешнем по отношению к нему — ни биологическом, ни социальном. Используя критику Коффкой указанных направлений, Выготский вскрывает шаткость позиций самого Коффки и гештальтистской теории в целом.
447
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Универсализация понятия о структуре ведет к утрате возможности объяснить качественно различные фазы развития, к стиранию граней между ними.
Применительно к эволюции психики в фило- и онтогенезе гештальтисты перестают различать своеобразие человеческой психики, идентифицируя ее с зачатками интеллектуальной регуляции поведения у антропоидов. Психологическое своеобразие животных и ребенка ставится в один ряд и подводится под общий знаменатель. Структура выступает как первичный феномен и принцип, который способе» все объяснить, носам в объяснении не нуждается. И поскольку этот принцип распространяется на все психическое развитие человека, то заранее отвергается предположение о том, что в этом процессе могут возникнуть какие-либо качественно новые элементы. Приняв за свое кредо понятие о структуре, гештальтизм не смог объяснить, как одни структуры преобразуются в другие. Тем самым он оказался столь же беспомощен перед проблемой развития, как и учения, которые он подверг критике.
Иное дело — критика гештальттеории самим Выготским. Она велась с позиций уже сложившихся у него представлений о высших психических функциях, представлений, которые, как знает читатель, формировались под влиянием новых диалектико-материалистических установок. Поиски своеобразия этих функций,, возникающих в результате коренного преобразования (благодаря особым психологическим орудиям) природных («натуральных») способов взаимодействия индивида с миром обострили чувствительность Выготского к глубоким методологическим изъянам психологических школ на Западе. Это относится и к анализу Выготским новаторских исследований Пиаже, сразу привлекших к себе внимание психологического мира. Подчеркивая преимущества концепции Пиаже, опирающейся на огромный и тщательно выверенный в клинических беседах с маленькими испытуемыми эмпирический материал, Выготский показал, что, раскрыв в ряде важных пунктов качественное своеобразие умственной организации ребенка,, эта концепция, если ее рассматривать в целом, не смогла воссоздать адекватную картину развития этой организации.
Истоки неадекватности, как и в случае Торндайка, Бюлера, Коффки, крылись в трудностях разработки проблемы детерминации психического, его обусловленности взаимодействием природных и социальных факторов.
Принцип практики вошел в мышление Выготского из ленинской теории отражения, из «Философских тетрадей» В.И. Ленина, где подчеркивалось, чта практика человека строит те «формулы», которые, «миллиарды раз повторяясь, закрепляются в сознании человека фигурами логики» (Поли. собр. соч., т. 29, с. 198). Именно] это ленинское положение Выготский приводит в качестве решающего аргумента в критическом анализе концепции Пиаже.
Прослеживая пройденный Выготским путь разработки проблемы психического развития, мы можем выделить в нем несколько узловых пунктов, обращение к которым позволяет соотнести его поиски в области теории с критическим осмыслением систем, определявших в ту эпоху общий облик психологической науки. Первоначально он полагал, что психология сможет превратиться из традиционно-субъективной в объективную, из эмпирически-описательной в объяснительную и истинно детерминистскую, когда положит в основание построений новое учение о поведении. Русская рефлексология (прежде всего исследования Павлова) и американский бихевиоризм типа торндайковского воспринимались как наиболее перспективные варианты этого направления. Их перспективность определялась естественнонаучной ориентацией, которая покончила с воззрением на психику как на особую самодостаточную сущность, данную субъекту в его интроспекции.
Главная задача, над которой бился Выготский,— понять психику как развивающийся процесс — решалась первоначально исходя из принципа взаимодействия организма со средой, выработки в ходе этого взаимодействия новых форм реакций. «Атомизм» (механицизм) бихевиористских и рефлексологических представлений о развитии поведения подвергли острой критике гештальтисты, концепция которых была тщательно изучена и, в свою очередь, критически проанализирована Выготским. Идея структурности, которую отстаивали гештальтисты, ему импони-
448
ПОСЛЕСЛОВИЕ
ровала. Есть основания полагать, что она была ему созвучна (в качестве отличительной особенности нарождавшегося в начале века общего «системного» стиля мышления) и в ранний — филологический — период научных занятий.
Видя ее преимущества, Выготский вместе с тем показал ее неспособность справиться с проблемой качественных сдвигов в психическом развитии как в плане перехода от интеллекта высших животных к человеческому сознанию, так и в плане преобразований, испытываемых самим этим сознанием (прежде всего мышлением и речью) в различные возрастные периоды. Понятие о гештальте не только утверждало целостность психических (и изоморфных им физических) структур в противовес представлению о психических «атомах», оно содержало идею насыщенности «поля поведения» смысловым (образным) содержанием в противовес представлению о том, что поведение строится путем слепого перебора реакций.
За понятием о гештальте стояла категория образа как непременного регулятора психической активности. Превращая это понятнее универсальный объяснительный принцип, гештальттеория, как показал Выготский, не смогла наметить продуктивный подход к механизму психического развития. С какой бы настойчивостью ни подчеркивалась структурированность и целостность смыслового (образного) содержания психических актов, чтобы понять их генез, развитие, перестройку, требовалось выйти за пределы гештальтов как таковых к детерминирующим умственную организацию человека силам, прежде всего социальным.