Глубокий кризис, расколовший эмпирическую психологию, имел своим неизбежным следствием, с одной стороны, отсутствие единой, всеми признанной научной системы, а с другой — делал неизбежным нарождение новых психологических направлений, пытающихся найти выход из кризиса путем отказа от основных предпосылок эмпирической психологии и перехода к более устойчивым, прочным и научно достоверным основам и источникам познания.
В самом деле, основные положения .эмпирической психологии еще настолько сильно пропитаны наследием метафизической психологии, настолько тесно связаны с философским идеализмом, настолько проникнуты субъективизмом, что не представляют из себя хорошей и удобной почвы для создания единой научной системы психологии как естественной науки. Самое понятие «душевные явления» содержит в себе целый ряд элементов, непримиримых с научным естествознанием. Наследие рациональной психологии и не-довершенность ее реформы сказываются здесь очень явственно. Признавать душевные явления чем-то совершенно отличным по природе и сущности решительно ото всего остального в мире, что изучается наукой, и приписывать им такие признаки и свойства, которые опягь-таки ни в чем другом никогда и нигде в мире не обнаруживаются,— значит этим самым исключать самую возможность превращения психологии в точную естественную науку.
Наконец, материал эмпирической психологии, всегда субъективно окрашенный, всегда добытый из узкого колодца индивидуального сознания, и ее основной метод, признающий принципиальную субъективность познания психических явлений, настолько связывают науку и ограничивают ее возможности, что этим еамым навсегда обрекают ее на атомизирование психики, дробление психики на множество отдельных, независимых друг от друга явлений и на неумение собрать их воедино. Эта психология была бессильна ответить на самые основные и первые для всякой науки вопросы; субъективное свидетельство о собственных переживаниях всегда оказывалось несостоятельным перед генетическими и причинными их объяснениями, перед точным и расчлененным анализом их состава, перед совершенно бесспорным и объективно достоверным констатированием их основных признаков.
69
л. а выготский
Всем этим изнутри самой психологии раскрывалась необходимость стать на объективную точку зрения и таким образом определить предмет, метод и принципы своего изучения, чтобы обеспечить возможность построения точной и строгой научной системы. При всей неопределенности и смутности этой будущей системы, при всей несогласованности мысли среди разных направлений объективной психологии, при всей невыясненности зачастую самых основных ее положений и исходных точек все же можно попытаться наметить — в самых сжатых чертах — некоторые общие идеи этой научной психологии, в свете которых приходится психологу наших дней критически воспринимать и перерабатывать материал прежней психологии.
Предметом научной психологии обычно принято называть поведение человека и животных, причем под поведением подразумевать все те движения, которые производятся только живыми существами и отличают их от неживой природы. Всякое такое движение представляет собой всегда реакцию живого организма на какое-либо раздражение, либо падающее на организм из внешней среды, либо возникающее в самом организме. Реакция есть понятие общебиологическое, и мы одинаково можем говорить о реакциях растений, когда стебли растений тянутся к свету, о реакциях животных, когда моль летит на пламя свечи или собака выделяет слюну при показывании ей мяса, о реакциях человека, когда он, слыша звонок у входной двери, открывает ее. Во всех этих случаях мы имеем совершенно явный процесо полной реакции, начинающийся каким-либо раздражением, толчком, стимулом (свет, пламя свечи, вид мяса, звонок), затем переходящий в некоторые внутренние процессы, возникающие в организме благодаря этому толчку (химические процессы под влиянием света в растении и у моли; нервное возбуждение, восприятие, «воспоминание», «мысль» у собаки и человека), наконец, заканчивающийся каким-либо ответным движением, действием, изменением, актом в организме (изгибание стебля, полет моли, отделение слюны, ходьба и открывание двери). Эти три момента — раздражение, переработка его в организме и ответное действие — всегда присущи всякой реакции как в ее самых элементарных и простейших случаях и формах, где все они могут быть легко обнаружены и наглядно показаны, так и в тех случаях, когда из-за крайней сложности процесса, или столкновения многих раздражителей и реакций, или действия невидимого внутреннего раздражителя где-нибудь во внутренних органах (сокращение стенок кишечника, прилив крови к какому-нибудь органу) невозможно наглядно обнаружить все эти три момента. Точный анализ, однако, всякий раз обнаружил бы и в этих случаях наличие всех составных частей реакции.
Часто реакции принимают столь сложные формы, что требуют очень тщательного анализа для раскрытия всех трех моментов.Иног-
70
ПРЕДИСЛОВИЕ К КНИГЕ А. Ф. ЛАЗУРСКОГО
да раздражители бывают настолько глубоко скрыты во внутренних органических процессах, или настолько отставлены во времени от момента ответного движения, или вступают в связь с таким сложным соединением других раздражителей, что простым глазом не всегда можно их подметить и установить. Часто ответное движение или действие организма бывает настолько подавленным, сокращенным, необнаруженным и скрытым, что может легко остаться незамеченным и показаться вовсе отсутствующим. Таковы изменения дыхания и кровообращения при некоторых несильных чувствах или безмолвные мысли, сопровождаемые неслышной внутренней речью. Начинаясь с простейших движений одноклеточных животных, вы-ражающихся в отталкиваниях от неблагоприятных раздражителей и притягиваниях к благоприятным, реакции усложняются и принимают все более и более высокие формы, переходя в сложнейшим образом организованное поведение человека.
Такой взгляд на основной механизм поведения вполне согласуется с той основной биологической схемой нашей душевной жизни, которая приводится в настоящем учебнике: восприятие внешних впечатлений, субъективная переработка их и, как результат этой переработки, то или иное воздействие на внешний мир. В полном согласии с таким пониманием находится и другое общее утверждение этого курса: всякое душевное переживание, в чем бы оно ни заключалось: в восприятиях или суждениях, в волевом напряжении или чувствованиях, есть уже процесс или деятельность.
Поведение животных и человека составляет чрезвычайно важную форму биологического приспособления организма к среде. Приспособление, составляющее основной и универсальный закон развития и жизни организмов, имеет две основные формы. Один тип приспособлений составляют изменения строения животных, изменения их органов под влиянием тех или иных воздействий среды. Другой тип приспособлений, имеющий не меньшее значение, чем первый, заключается в изменении поведения животных без изменения строения тела. Всякий знает, какое громадное значение в сохранении индивида и рода имеет инстинкт, он сводится к чрезвычайно сложным приспособительным движениям животного, без которых существование животного и его вида было бы немыслимо. Отсюда становится понятной биологическая полезность психики. Внося чрезвычайно большую сложность в поведение человека, придавая ему бесконечно разнообразные формы, сообщая ему огромную гибкость, психика оказывается драгоценнейшим биологическим приспособлением, равного которому не знает весь органический мир и которому человек обязан своим господством над природой, т. е. высшими формами своего приспособления. Самая психика при этом обнаруживает при научном исследовании свою двигательную природу, свое строение, совершенно совпадающее со структурой реакции, свое значение реального жизненного приспособления организ-