Вопросы теософии
В далеком девяносто седьмом Евгений Жаров поступил в аспирантуру. Чтобы не перебиваться с хлеба на кефир, молодой человек подрабатывал то дворником, то репетитором. Аспирант, проживающий в хрущевке вместе с бабушкой и дедом, увлекался фотографией и собирал заметки об аномальных явлениях. Любимая девушка, Лидочка, в шутку звала его Охотником за привидениями. Джейем его величали друзья, впечатленные фильмом «Люди в черном». Научный руководитель обращался к нему Евклид. Петр Васильевич любил археологию, историю Древней Греции и часто цитировал древнегреческих философов. Особенно когда его приглашали на телевидение и на радио, в качестве эксперта принять участие в околонаучных передачах, а точнее, «разгромить» новоявленных уфологов. Вообще-то, профессора звали Владлен Васильевич, но он предпочитал имя Петр и не откликался, когда его называли Владленом. Не то, чтобы он разлюбил все советское, просто в определенный момент, никому ничего не объяснив, захотел поменять имя*.
Евгений на прозвище не обижался и тихо посмеивался над старческими причудами профессора. Но не с издевкой, а по-доброму, ибо доктора исторических наук, профессора, отдавшего кафедре Истории древнего мира половину жизни, безмерно уважал. Да и стариком он был только по паспорту, а выглядел гораздо моложе. Помимо увлечения историей и археологией, Петр Васильевич крепко дружил со спортом, а так же увлекался закаливанием. На вопросы о религиозной принадлежности профессор неизменно отшучивался.
– Я сталинист! – с ехидным прищуром заявлял он.
– Что это значит, Петр Васильевич?
– Это значит «Птицы, покайтесь в грехах публично, а не то мы вас расстреляем!»
А если серьезно, то профессор снискал славу материалиста до мозга костей, и никакое событие в мире не могло пошатнуть прочный фундамент его мировоззрения.
– Петр Василич, американцы тарелку сбили!
– Надеюсь, она была пустая, без супа?
– Петр Василич, в Шотландии Лох-Несское чудовище сфотографировали!
– Ох уж эти любители «Виски»! Пускай переходят на водку – от нее галлюцинации попроще.
– Петр Василич, в старом доме полтергейста нашли! Он стуком общается.
– Наверное, это и есть тот пресловутый Тыгыдымский конь.
И все в таком роде. Коллеги за глаза называли его советским материалистом, кто-то простым ученым сухарем, иные философствовали, что старость и скептицизм – часто идут ноздря в ноздрю.
Однажды Евгений даже присутствовал при споре профессора с преподавательницей – дамой в летах. Предметом спора являлась вера.
– А я говорю, что бог есть! Вы посмотрите, все, буквально все культуры построены на почитании разнообразных божеств. Даже в Древнем Египте додумались до монотеизма!
– Кого Вы пытаетесь убедить – себя или меня?
– Профессор, древние люди не могли ошибаться!
– Особенно, когда приносили человеческие жертвы на алтарь богов и палили Александрийскую библиотеку!
– Ну Вы сравнили! Может, на то была воля божья.
– Из Вашей логики следует, что если в вашей квартире замкнет проводку и начнется пожар, то Вы не вызовите пожарных.
– Ах, Петр Васильевич, Вы невозможны!
Преподавательница ушла, обиженно хлопнув дверью, а профессор, посверлив тяжелым взглядом улыбающегося Женьку, изрек:
– Запомните, молодой человек, никакого бога нет и быть не может!
Аспирант пожал плечами. Если честно, он не задумывался о подобных вещах. Он и сейчас не задумывался, а просто мысленно составлял меню на вечер. Бабка с дедом уехали к дальним родственникам в Тверь, оставив Евгения на «хозяйстве». Бутерброды ему порядком надоели. Разве что по-быстрому настрогать салат из яиц, риса и рыбных консервов?
На следующий день Женька встретился с Петром Васильевичем в библиотеке, как и уславливались. Одному нужно было сдать книги, а другому набрать новых.
– Пройдите в читальную залу, Евклид.
Они сели за стол, вполголоса обсудили будущую Женькину диссертацию и планы на лето.
– Зачем Вы поступали на исторический? – вдруг спросил профессор, глядя на него внимательными серыми глазами в зеленую крапинку.
– Чтобы заполнить пробелы, – воодушевленно начал Женька. – Сколько в мире артефактов находят, и никто не знает для чего они, а ученые постоянно соревнуются в выдумывании версий. Все изощреннее и изощреннее.