Вход в кабинет Карла оберегал помимо чопорной секретарши за столом двухметровая статуя коня, вставшего на дыбы. Отлитая из черненой стали, с кровожадным выражением на вытянутой морде, она производила гнетущее впечатление, но Элоиза потянулась к ней, чтобы потрогать металлическое копыто, бывшее размером с ее голову. Отказавшись от предложения секретарши принести кофе или чай, Альсина прошла в кабинет, где Карл-младший, сидя за столом со столешницей из черного мрамора, довольно мял и рвал отданные ему для игры бумаги. Белые клочки и обрывки летели в разные стороны, мальчик чиркал по уцелевшим листам карандашом, после чего хватал ручку и принимался выводить новые каракули с донельзя сосредоточенным видом. Элоизе достался от отца крохотный колокольчик на палочке, очаровавший девочку; усаженная на диван, она принялась размахивать новой игрушкой, вторя тонкому нежному звону заливистым смехом.
- Так, с этими разобрались. Теперь ты, - Гейзенберг, шмыгнув носом, повернулся к недобро молчавшей жене. - Чего приперлась? Да еще и спиногрызов притащила.
- Спиногрызов, да? - прищурилась леди Димитреску. - Так, значит, ты называешь наших детей.
- Пиздюков как не назови, пиздюками они и останутся, - отчеканил Карл, подступая ближе, - ты мне объясни лучше, для чего тебе понадобилось волочь сюда наш выводок. Не лечи мне мозги, что, якобы, соскучилась - не поверю. Когда скучают, мужа ждут дома и, желательно, голышом.
- Для того, чтобы ждать тебя дома, нужно чтобы ты там хоть изредка появлялся, - ощетинилась Альсина, - но, как я успела заметить, здешняя компания тебе нравится намного больше.
- Ага, просто обосраться, как я здесь всех люблю, настолько, что оргию устраиваю здесь каждую пятницу, - Гейзенберг ударил кулаком по раскрытой ладони, - нагибаю раком всех и каждого, кто напортачил с проектом.
- Сделай одолжение - избавь меня, пожалуйста, от подробностей, - поморщилась Альсина, отходя к стене, сплошь занятой грамотами и сертификатами, висящими в причудливых золоченых рамках, отлитых изломанными линиями разной длины. - Если твои отношения с подчиненными настолько… крепки, что из-за них ты готов забыть о собственной семье, то не жди, что я буду это безропотно глотать. Унижать себя и пренебрегать моими детьми я не позволю, имей в виду.
- Ну, не начинай, - в голосе Гейзенберга звучали усталость и плохо скрываемое раздражение, - меня самого эта нервотрепка бесит, но контракт выгодный, вот меня и пытаются поиметь со всех сторон. Зато когда проект уйдет в производство, все будет на мази.
- Ты так в этом уверен? - леди Димитреску с острой, как свежевальный нож, улыбкой повернулась к мужу; глаза ее сверкали отражением пожара. - Интересно, а та мисс в красном платье разделяет твое мнение? Она так старалась встать к тебе поближе… И не скажешь даже, что у вас с ней сугубо деловые отношения.
- Че? - выпалил Гейзенберг отупело, не уловив смысл слов Альсины; лицо у него глупо вытянулось, глаза сползли к переносице, рот чуть приоткрылся - Карл выглядел так, словно его только что мощно треснули по затылку. Леди Димитреску, уперевшись ладонями в бедра, шагнула к мужу. Шуршал бумагами Карл-младший, звенел колокол Элоизы, а сердце Альсины билось где-то в горле, растревоженное непонятным предчувствием; обескураженность мужа могла быть вызвана тем, что его практически застали на месте преступления, впрочем, в пользу его невиновности, как и вины, пока ничего не говорило. Леди Димитреску продолжала надвигаться на Гейзенберга с неумолимостью боевого крейсера, который мучительно медленно переваривал брошенные в него обвинения.
- Ты, блять, что?.. Ты сейчас сказала, что я тут себе любовницу нашел? - протянул Карл, почесывая нахмуренный лоб. - Намекаешь, что я тут не работаю, не пашу, как проклятый, а баб трахаю?
- Выбирай выражения при детях, - сурово промолвила Альсина, и Гейзенберг с гневно побелевшим лицом ринулся на жену, вынудив ее отступать.
- А дети в курсе вообще, что мамка у них спятила? Знают, что ей голову шляпой совсем передавило? Пиздец. Нет, это абсолютный ебаный пиздец. Я-то думал, что Донна-Гандонна с приветом, но у тебя диагноз посерьезнее будет.
- Прекрати, - леди Димитреску поджала губы, исподволь поглядывая на детей, надеясь, что они не заметят размолвки родителей; пожалуй, зря она взяла их с собой, выяснять отношения с Карлом наедине было бы куда проще.
- Мне даже интересно, откуда у тебя такие выводы, - продолжал Гейзенберг, осатанело осклабившись, - если рядом со мной баба постояла, то все, значит, я хочу ей присунуть? Или как? Или что?!
- Ты в последнее время почти не бываешь дома, - леди Димитреску ткнула в мужа пальцем, - что я должна была подумать?
Мужчина насмешливо развел руками.
- Блять, даже не знаю. Может, что у меня работы дохера?
- Ты… - Альсина, сбившись с мысли, заставила себя дышать медленно и размеренно. В претензиях Гейзенберга был некоторый резон, однако от своих опасений женщина была еще не готова отказаться, особенно после того, как увидела ту профурсетку в красном.
- Давай, давай, что замолчала, - поторопил ее Карл, язвительно кривя губы, - развивай свою мысль. Мне уже самому пиздец как любопытно.
- Ты стал меньше уделять мне внимания. Ты не расстаешься с телефоном и допоздна сидишь в кабинете. Стал чаще уезжать в командировки, а сегодня эта китаянка на тебя чуть ли не вешалась. Что у нее вообще за внешний вид?! Она пришла на работу на серьезное предприятие или на свидание?
- А чего не так с ее внешним видом? - Гейзенберг пожал плечами. - Не голая - и ладно. Буду я еще внимание обращать на бабские шмотки.
- А речь и не о вещах, мой дорогой, а о том, что они подчеркивают. Или ты хочешь сказать, что не заметил ее прелестей? - с медовой сладостью осведомилась Альсина.
- Знаешь, сиськи и жопа у каждой бабы есть, так мне что, за каждой волочиться? Мне и твоих хватает, потому что в комплекте с ними идет голова со слетевшей крышей.
Леди Димитреску строптиво отвернулась.
- В последнее время мои, как ты выразился, сиськи и жопа тебя не слишком интересуют.
- И поэтому ты решила, что я нашел их на стороне? Так, что ли?
Альсина не ответила, шумно выдыхая, прикусив внутреннюю сторону щеки; да, с ее стороны это было несколько… опрометчиво, однако виноватой себя женщина не считала. Карл тоже хорош! Ушел с головой в свою работу, забыв, что у него есть такая роскошная жена; неудивительно, что всякие смазливые азиатки начали подбираться к нему, словно водяные змеи к задремавшей на солнце ящерке.
Надеяться им все равно не на что; леди Димитреску не для того выходила замуж, чтобы вот так просто и легко уступить Гейзенберга первой попавшейся вертихвостке.
Карл потер лицо ладонями, не замечая, что Элоиза потянула колокольчик в рот, а Карл-младший ухитрился сломать ручку и теперь сидел, вымазанный в чернилах, по цвету похожих на черничный сок. Мальчик пытался вытереть ладошки о бумагу, но пятна не оттирались, и тогда Карл стал обтирать руки о свою курточку. Альсина, увидев, как сильно испачкался ее сын, смогла только прижать пальцы к ноющим вискам; за этими Гейзенбергами нужен глаз да глаз, и не важно, сколько им лет.
- Значит, так, - мужчина взял на руки Элоизу, которая тут же обхватила ручонками его шею, - ты заберешь мелочь и едешь домой. В командировку мне все равно ехать надо, но постараюсь вернуться как можно скорее. Приеду - и мы поговорим.
- О чем? - процедила Альсина, злясь на Карла за свои сомнения; если бы любимый супруг не давал ей поводов, ничего бы такого не случилось!
- О сеансах психотерапии, которые тебе охереть как понадобятся, если и дальше продолжишь забивать себе голову всякой херней, - передав жене Элоизу, Гейзенберг направился к сыну, - а сейчас давай сходим куда-нибудь. Я успел проголодаться, пока пытался разгрести тот бред, что ты на меня вывалила.
- Донна ждет меня в кафетерии.
- Скажу Луизе; она передаст Гандонне, что твои планы изменились, - держа перемазанного чернилами Карла-младшего подмышкой, Гейзенберг с ласковой насмешливостью посмотрел на Альсину, - чего застыла, как истукан? Сама внимания хотела. Так что поехали, пока я не передумал.