- Мы все для нее купили: миски, лежанку, ошейник. Для прививок она еще маленькая, но я уже записала ее на плановый осмотр к ветеринару.
- Кстати, о животных и врачах, - Альсина бросила беглый взгляд на мужа, - у тебя на следующей неделе поход к стоматологу.
- Нихера: у меня командировка. На месяц, - бросил Гейзенберг и стремительным шагом направился за падчерицей и ее парнем, - и чтобы я ее у нас в постели не видел. Мне там и так места мало, болтаюсь с краю, так еще и этот корм для блох будет мне свою шерстяную жопу на лицо укладывать.
- А против моей ты не возражаешь, - заметила Альсина ему вслед и рассмеялась, услышав сердитое, глухое бормотание Карла. Погладив Маришку по белой, шелковистой шейке, женщина нежно улыбнулась: она как-нибудь сама разберется, у кого будет место в ее кровати, а у кого - нет. Особенно, если этот кто-то уже третий раз пропускает визит к стоматологу.
========== Normal!AU VII ==========
- Ты куда собрался?
Голос Альсины догнал Гейзенберга уже на пороге; затылком чувствуя надвигающуюся грозу, Карл скрипнул зубами: по-тихому свалить не получилось, однако он был не из тех, кто легко сдается, поэтому бесстрашно повернулся к женщине с самым невозмутимым выражением лица. Леди Димитреску казалась спокойной, держала на руках изрядно подросшую и распушившуюся Маришку, блаженно растекшуюся по ее груди, и смотрела на Гейзенберга с затаенной претензией. Пальцы с длинными ногтями зарывались в белую шерсть ангоры, и урчание Маришки звучало на весь холл. Когда Карл заговорил, кошка нехотя приоткрыла глаза, мутные, зеленые, цвета воды в заболоченном пруду.
- По делам. Скоро вернусь, - Гейзенберг неопределенно махнул рукой, не собираясь распинаться о своих планах. Аккуратно, боком, он придвигался к двери, готовый выскочить в любой момент; осталось только дождаться, пока Альсина отвлечется или хотя бы моргнет - Карлу хватит и доли секунды, чтобы сбежать от своей боевой женушки, неумолимой и решительной, будто кельтская воительница. Иногда Гейзенберга заводил крутой нрав леди Димитреску: жить с такой бабой все равно, что черпать жидкий металл голыми руками, но иногда она бесила до зубной боли. Совсем не давала мужику расслабиться, так и пыталась покрепче ухватить его за яйца, забив на личное пространство. А Гейзенбергу нужна была свобода! Он не подкаблучник какой, чтобы сидеть безвылазно под задницей своей жены; даже если жопа у нее такая, что закачаешься.
- Я недолго. Если что - позвоню, - Гейзенберг, попятившись, положил руку на дверную ручку, стараясь не смеяться и не дергать плечами под взглядом Альсины. Лукавить перед ней было сложно: женушка, натренировавшись на своих вертлявых дочурках, раскалывала Карла как заправский агент КГБ. Да и сам Гейзенберг не умел ей врать; изворачиваться, выкручиваться, проталкивать нужные сделки - сколько угодно, акционеры и заграничные партнеры жадно глотали все, что он им предлагал, однако леди Димитреску будто бы видела Карла насквозь, и от этого становилось так смешно, что мужчина не мог сдержаться. А двухметровая стерва в шелках хоть бы моргала, но нет же, таращила на него свои желтые, как у упыря, глазищи и дышала, дразня сдобной ложбинкой между дебелых грудей, на которых так вольготно расположилась кошка.
- Ну, я пойду, да? Не хочу опоздать, а то сейчас такие пробки…
- Стоять, - одного слова леди Димитреску было достаточно, чтобы Карл застыл, взволнованно облизывая губы. Знал же, что нужно валить через окно или хотя бы через черный ход! - Позволь спросить: какие же срочные дела у тебя появились?
- По работе, - неохотно процедил Гейзенберг, стараясь не встречаться с женой взглядом, - нужна моя подпись.
- Почему контракты не отправят по факсу? - въедливо продолжала леди Димитреску, почесывая шейку блаженствующей Маришки. - Или не передадут с курьером? Зачем тебе вдруг понабилось в офис в субботу? Сегодня выходной, там никого нет.
- Я… там кое-что забыл, - выдавил Карл, чувствуя себя альпинистом, у которого рвалась страховка. Вот он еще держится над бездной, однако от неминуемого падения его отделяло лишь несколько секунд. Альсина вздохнула, трепеща крыльями носа, опустила ресницы, расслабившись лицом, от чего черты женщины смягчились, однако Гейзенберг достаточно хорошо ее знал, чтобы понимать, что это нихера не значило. Пусть сейчас леди Димитреску казалась умиротворенной, через минуту она могла так схватить его за жопу, что не вырвешься.
- И что же ты там забыл, мой дорогой? - сладко пропела женщина, улыбнувшись. - Уж не свою ли совесть?
- А… чего? - опешил Гейзенберг; он, конечно, ждал претензий, но не таких. Мужчина думал, что Альсина начнет упрекать его в невнимании, в том, что на работе он бывает чаще, чем дома, а свободное время предпочитает проводить не с семьей, а в пабе или в клубе за игрой в бильярд, что, разумеется, было полной туфтой. Просто Карлу иногда тоже хотелось немного отдохнуть. Гейзенберг же не предъявлял благоверной, что она по вечерам иногда уходила на какие-то мутные выставки и поэтические вечера, в театр вместе с Гандонной Беневиенто или, прихватив дочерей, отправлялась на целый день по магазинам. Карл тоже мог бы возмутиться, однако молчал, терпеливо ожидал супружницу, прямо как старый пес, а самого, как ту же псину, и за порог не пускали! Мужчина нахмурился, дернул шеей, мысленно готовясь к ссоре. Без боя сдаваться он не собирался! Дома и так женщины обложили Гейзенберга со всех сторон, сынок - его опора, наследник, - еще слишком мал, чтобы выдерживать их натиск наравне с батей, а Альсина слишком привыкла командовать, но Карл не прогнется. Если он решил, что пойдет сегодня в бар, значит, он идет сегодня в бар!
- Ты что, все забыл? - ужаснулась леди Димитреску, и у мужчины вмиг пересохло в горле. Так, о чем он мог забыть? Чей-то день рождения? Их годовщина? Нет, список дат хранился у секретарши, которая всегда своевременно напоминала боссу о важных семейных мероприятиях. Тогда что? Гейзенберг сморщился, на лбу у него выступили, покраснев, вены от напряжения, но в голове было пусто, и только где-то в районе гипофиза билась мысль, что приятели ждут его в баре, наливаются темным пенным элем и играют в дартс и настольный футбол, пока Карл тут распинается перед своей женой.
- О чем это я забыл? - мужчина нахально повел плечами, сунув руки в карманы. - Я все прекрасно помню.
- Тогда куда же ты собрался в таком случае? - ласково осведомилась Альсина, недобро прищурившись.
- Я же сказал: дела! Срочные, мать твою! Я же потом вернусь.
- Когда это - потом?! - женщина повысила голос на несколько октав, начиная свирепеть. Карл, замявшись, почесал в затылке.
- Ну… например, завтра. Вот завтра я точно буду свободен, а сегодня - извини, моя котлетка, я должен идти.
- Ты обещал, ненаглядный мой, - прогрохотала леди Димитреску, и Гейзенберг, скрипнув зубами, замер на пороге.
- Язва моя, чума, боеголовка моя ядерная, я ни в коем случае не отказываюсь от своих слов…
- В таком случае иди и помоги Бэле и Даниэле с репетицией! - отчеканила Альсина, грозно потрясая Маришкой. - Ты обещал моим девочкам, милый, а премьера уже через неделю.
- Так впереди еще целая неделя! Куда торопиться?! - Гейзенберг предпринял последнюю попытку улизнуть от жены, заранее зная, что она обречена на провал; леди Димитреску всегда шла напролом, как чертов танк, рвалась вперед с мощью авианосца, и проще было послушаться, чем выстоять против такой громады. Тем более, мужчина действительно начал вспоминать, что, кажется, говорил девочкам, что поможет им репетировать спектакль, который ставили в любительском театре при местном дамском клубе, в котором состояла Альсина. Сам бы Гейзенберг в жизни до такого не додумался, наверняка это придумала его благоверная.
- Иди и помоги моим девочкам. Не может же тебе быть так сложно провести время с нашими дочерьми, - леди Димитреску сделала особое ударение на последние слова, и Карл понуро опустил плечи. Такого смачного облома с ним не случалось с тех пор, как у него сорвалась крупная поставка оборудования в Румынию; тогда Гейзенберга прижали конкуренты в лице одной бледной, напыщенной суки, однако ему удалось все решить почти без проволочек, а сейчас придется остаться и изображать полоумного мужика в кружевном воротнике из пьесы, в которой собирались участвовать Бэла и Даниэла.
И нахера им сдался вообще этот театр?! Кассандра прекрасно жила без него и ничего; правда, мошка увлекалась фотографией и шитьем, но Карла к этому приплести не пыталась, а по полной использовала своего парня. Почему бы Бэле и Даниэле не поступить так же? Обе ведь с кем-то встречались, однако берегли этих чертей, не рисковали знакомить их с родителями. Паршивки. Вот и воспитывай детей после этого!