К восьми вечера мы уставшие вернулись в лагерь. Наша хохмочка продолжалась.
Мы узнали, что в лагерь для зэка привезли две посылки. Пока мы вкалывали в промзоне, Ахмет пошел на известный риск, выкрал одну из посылок и подменил ее другой. Для профессионального вора какая-то серьга[243] не препятствие, а кража — главное занятие всей жизни. И чем более дерзкая кража и выше риск, тем более удалым и значимым выглядит вор в глазах своих корешей. А документы подделать было совсем не сложно. Почтовый бланк не являлся документом строгой отчетности. Чернушник[244] Вася припотел за полчаса умудрился состряпать липовый бланк, с подписями и печатью. Его Ахмет тоже подменил. Сработал чисто, грамотно. Даже замок обратно навесил. Не Багдадский вор, но далеко не последний!
После ужина к Богдану-барабанщику подошел один из шнырей и шепнул ему, что его ждут в столовой для получения посылки из дома. Богдан быстро слинял за посылкой, а деловые тихо сидели в своем углу и терпеливо ждали его возвращения. Даже в стиры никто не играл.
Опер, присутствующий при вскрытии посылки, посмотрел внутрь и вперил взгляд в Богдана:
— Что это? — спросил он, показывая в посылку пальцем.
Богдан набросился на свою посылку и выгреб наружу ее содержимое. Это были… миски, обычные миски для раздачи баланды.
— Не знаю, гражданин начальник, — Богдан был в состоянии легкого шока.
— Тебе что, балбес, в лагере миски не нашлось, если их тебе из дома высылают?
Богдан молчал. Опер заподозрил подвох и напал на активиста-придурка:
— Что это значит?
Они проверили вдвоем формуляры, сравнили с записями, просмотрели карточки и почтовую открытку. Никакой ошибки найдено не было. Опер успокоился.
— Забирай свою посылку, счастливчик! — хохотнул он.
Богдан забрал ящик и вышел из столовой. Подумал.
Но Богдан не потащил бесполезную посылку в барак, а снова отнес в столовую, в обеденный зал и оставил там. Когда он вернулся в барак, несколько голосов спросили его о передачи с воли.
Богдан недовольно отозвался, что ничего съестного в посылке не было, но он ничего больше рассказать не успел. Перед ним нарисовался Вася припотел и потребовал:
— Ты — Богдан? Тебя Ахмет кличет!
Ахмет, сидевший на нарах в окружении блатных выглядел как татарский хан со своей свитой. Только вместо цветастых нарядов татарской знати, его окружали испещренные набойками посиневшие тела. Картина достойная кисти художника!
Мало, ох, как мало уделяют современные художники живописи на тему тюремных сцен прошлого. Какие бы картины полные жизни и огня можно было бы изобразить! Суриков, хотя он и чалдон, отдыхает! Одни названия чего стоят: "Правилка", "Трюмиловка", "Игра в стос". Такие картины, да при хорошем исполнении многие хм… прикупили бы для своих дворцов.
— Богдан, — произнес Ахмет не переставая шаванить[245]. — Ты знаешь наши воровские законы. Половину посылки ты должен отдать нам, остальное можешь съесть сам, и никто тебя не упрекнет. Мы — не беспредел. Богдан, где мой слам[246]?
— Ахмет, — ответил Богдан, опуская глаза. — Мне не прислали еды.
— Одежда? — вопросил Ахмет. — Вещи шерстяные? Носки есть? Что есть?
— И одежды нет.
— Что же там было?
— Миски, — еле слышно пролепетал Богдан.
— Что? — Ахмет сделал вид, что не расслышал.
— Миски, — повторил Богдан.
— Какие такие миски?
— Столовые миски, в которые баланду наливают… Целая посылка — одни миски и больше ничего!
— Мы проверим, — усмехнулся Ахмет. — А скажи, зачем тебе столько мисок? Триста лет здесь сидеть собираешься? Запас делаешь?
Засмеялись не только воры, но и все фраера, кто слышал этот разговор. Через час все три зоны лагеря знали об этой шутке.
Богдан промолчал. Он стоял как пришибленный, став посмешищем целого лагеря.
22 августа 1949 года. 08 часов 13 минут по местному времени.
Индигирский лагерь Усть-Нера.
Утром в лагере развод на работы прошел как обычно. Воры, пристроились в колонну рядом с остальными зэка. Ворота лагеря открылись и колонна пошла на работу.
Когда голова колонны вышла из лагеря, в первых ее рядах завязалась умело подстроенная драка, организованная одним из амбалов Ахмета. Драка застопорила ход колонны и отвлекла внимание пастухов-конвоиров и попугаев на вышках.
В этот момент все и произошло.
Из толпы зэков вылетела с силой запущенная стальная миска с отточенными краями. Она, бесшумно пролетев по воздуху, резанула по горлу стоящего на вышке часового, любителя безнаказанно стрелять в безоружных людей. Вадим Белка не промахнулся.