— Разберемся! — ответил офицер. — Что еще?
— Называл меня "жандармом" и "белогвардейцем". Только не верю я, что он от поезда отстал. Аккурат семь часов никаких пассажирских поездов мимо не проходило. А он в летнем бельишке. Где же он столько времени отсиживался на морозе? Подозрительный тип.
— Выйди, старшина, я сам разберусь с доставленным. Надо будет, позову.
Так я попал на допрос, который проводил капитан Окунев. Окунев, в отличие от Лысенко был одет в военную гимнастерку старого образца с капитанскими погонами и вовсе не напоминал казака. Но его форма сильно отличалась от той милицейской, которую я привык видеть. Однако отвечать на его вопросы мне пришлось:
— Назовите свою фамилию, имя, отчество.
— Рабер Михаил Аркадьевич.
— Снять одежду, раздеться до пояса! — приказал он.
— Зачем? — этот приказ вызвал у меня легкий шок.
— Выполнять! — гаркнул он. — Быстро!
Я, поняв, что спорить бесполезно, снял телогрейку и стянул тенеску через голову. Капитан впился взглядом в мое тело.
— Повернись! — он отдавал команды. — Лицом ко мне. Руки поднять. Опустить. Покажи ладони. Раздвинь в стороны пальцы.
Видно мое безоговорочное исполнение его команд успокоило Окунева. Как тогда я был наивен. Капитан не просто так, заставил меня физкультурничить в его кабинете, а искал на моем теле татуировки, следы от ранений, мозоли на руках, подозревая во мне беглого преступника. Но к его великому неудовольствию, мое гладкое, упитанное тело и отсутствие каких-либо примечательных следов, лишь свидетельствовало об обратном. Капитан, обманувшись в своих предположениях, приказал мне одеться и продолжил допрос:
— Год рождения?
— 1968.
Капитан неодобрительно посмотрел на меня:
— Не понял! Повтори.
— Одна тысяча девятисот шестьдесят восьмой, — тщательно выговаривая слова, повторил я.
— Не порите чушь, гражданин, — рявкнул Окунев, ударив рукой по крышке стола. — На дворе декабрь 1948 года! Не знаешь разве? Счет времени потерял? Ты никак не мог родиться через двадцать лет позже сегодняшней даты!
Услышав про 1948 год, я запротестовал:
— Не может этого быть! Вы, господин капитан, что-то путаете. Сейчас 2011 год.
— "Господин капитан"! Ну, ты шутник! — засмеялся капитан Окунев. — Где так говорить научился? Ну а лет тебе сколько?
— Прошу мне не тыкать! — рассердился я. — Я знаю свой возраст, знаю, что мне полных сорок три года. Это указано в моем паспорте.
— В каком паспорте? — капитан взял в руки мой паспорт, лежащий перед ним на столе. — В этом? Это ты называешь паспортом, империалистический шпион?
— Но я вовсе не шпион, — заявил я. — Я — гражданин России, известный в финансовых и деловых кругах человек! Я требую адвоката! Я отстал от поезда. Я хочу позвонить жене. За что меня вообще тут держат? Я хочу написать заявление! Мне нужно срочно позвонить в банк! Я не понимаю, что здесь происходит!?
Выплеснув все эти бурные реплики я остановился перевести дух, воззрившись на капитана. Но он и ухом не повел.
— Не шпион? — ухмыльнулся капитан. — Проверим. В какой банк тебе надо звонить?
Видимо грубость этого человека укоренилась в нем с детства. Он по-прежнему мне тыкал.
— В N-ский банк, — ответил я.
— И что это за банк? Заграничный? Где он находится? В Китае? Японии?
— В России. В городе Чита. Филиалы в Омске, Иркутске, Москве, Санкт-Петербурге и ряде других городов. Это очень известный банк, его знают многие.
— В Санкт-Петербурге? — капитан непонимающе смотрел на меня. — Такого города нет! Есть Ленинград! Зачем ты мне рассказываешь мне эту филькину грамоту? Я хочу услышать правду, а не сказки.
— Это не сказки! — твердо возразил я. — Я говорю чистую правду! Но вы не ответили на мой вопрос: за что меня подвергли задержанию? За то, что я выпил немного? Я готов заплатить штраф. Сколько я должен?
Капитан никак не отреагировал на мои высказывания, пропустил мимо мой повторно заданный вопрос, но спросил сам:
— Что означают ваши денежные купюры?
Я изумленно уставился на него:
— То есть как, что означают? Это — деньги! Американские доллары и Российские рубли!
Странные вопросы он мне задавал!
— И что можно купить на эти деньги?
Я немного подумал, сказал:
— Сумма не очень большая, но при известной экономии на нее можно жить примерно погода, и вполне обеспечено.
— Значит, ты хотел расплачиваться этими бумажками, выдавая их за билеты государственного банка СССР?