Тут уже начались проблемы.
Хозяин второй квартирки никак не желал ложиться спать, и Галент, чтобы не терять времени даром, ну просто вынужден был сурово переговорить с ним. Рукоять кинжала оказалась тверже затылка гражданина, и тот отправился в глубокий обморок. Чтобы оглушенный человек не мешался, Галент связал его и затолкал в рот какую-то тряпку, чем-то похожую на ношенный женский чулок. Похоже, этот парень питал страсть к подобным предметам, потому что Галент во время обыска нашел еще с десяток.
— Да ты у нас увлекающийся человек, — буркнул Галент, отбрасывая прочь вонючее тряпье.
И этот грешник поделился своими сбережениями с бывшим монахом.
— Ну, я-то точно найду применение серебряным кругляшкам, хех, — веселился Галент, обыскивая комнату.
Воровская работа оказалась веселым занятием, Галент получал несказанное удовольствие, обшаривая чужие жилища. Он словно изучал чужие жизни изнутри, ничто нельзя было скрыть от него. Право же, если бы инквизиторы могли исполнять свой долг, как Галент, они бы давно извели всех горожан под корень. Никто бы не ушел от наказания, всех бы уличили! Галент теперь мог проникнуть в любое жилище и вывести горожан на чистую воду. Будь он чуть более заинтересован в моральной стороне вопроса, он мог бы как-нибудь использовать приобретенную информацию, чтобы сделать мир лучше.
Но разве ради этого Галент копался в грязном белье? Нет, его не волновала жизнь Города и его овец. Вора волновала только собственная безопасность, он заботился только о своей шкуре. Чужие жизни были для него не интереснее театрального представления. Наоборот же, чем грязнее и отвратительней творящееся на сцене, тем веселее Галенту.
Конечно, не все было так отвратно. Третью свою цель Галент вынужден был покинуть ни с чем. Он задержался у самого "входа" в квартиру, замер возле приоткрытых окон. Хозяева квартиры не боялись, что к ним заберется вор, потому что воры обычно выбирают иные цели, гораздо более доступные.
Но Галент и не был обычным вором. Вот почему он отказался от идеи ограбления этой квартиры. Он не захотел разрушать ту атмосферу, которая царила в людском жилище. То была атмосфера дружной семьи, любви и всего такого, о чем моралисты и поэты не устают сочинять. И никого не заботило, что хоть первые, хоть вторые никогда не были семейными людьми! Но в любом случае, Галент поменял планы.
Вор мог с легкостью обчистить церковный приход, но разрушить идиллию семейной жизни… на это он пойти не мог. Галент не смел отбирать того, чего был лишен сам. Деньги можно заработать, вещи собрать, а личное счастье — сокровище, которое еще следовало поискать. Вор не испытывал разочарования, гнева или еще чего-нибудь, не грозил кулаком суровому небу из-за своей несчастной судьбы, нет. Галент смотрел на островок чужого счастья с хладнокровным любопытством. Его глазам открылась умилительная картина настоящих, как сказал бы священник, истинных отношений между людьми. Отношений, которые строились на любви и взаимопонимании. Галент сознавал, чего был лишен, но не мог этого оценить сердцем. Эта мышца оказалась такой же тренированной, как и все другие в его теле.
Галент просто ушел, не особо задумываясь о судьбе и счастье.
Вор рассчитывал на неудачу, поэтому и решил ограбить больше квартир, чем надо было. Он не боялся думать о неудачах, наоборот же, Галент старался исходить из самого худшего варианта развития событий. Быть может, именно благодаря этой своей черте он и был так удачлив.
Не сильно расстроившись, что пришлось уйти, Галент направился к своей четвертой цели. Эта квартира привлекла его утром в первую очередь своими размерами — четыре комнаты, несколько удобных для игры в прятки кладовок и множество дорогих с виду предметов мебели. Лучшая цель, как рассчитывал Галент.
Но и в этом сладком пироге была своя ложка с перцем.
Внутри находились с десяток людей, которые занимались каким-то странным делом. Сначала Галент подумал, что это нечто вроде заседания тайного клуба, но потом смысл происходящего открылся. Оказалось, эти люди занимались тем, что Церковь считает колдовством, проще говоря, они занимались спиритизмом. Толстые свечи, темные драпировки, скорбно-возбужденные лица присутствующих — Галент едва сдерживал смех.
— Ну, теперь точно можно не бояться греметь посудой, эти только рады будут, — пробормотал он и закрыл рот ладонью, чтобы сдержать смех.
Проникнуть в квартиру не составило труда. Хозяйка этого сборища — пышная леди в черном платье с кружевами, сидящая во главе стола — не озаботилась закрыть окна. А зачем, пусть лучше ледяные дуновения потустороннего мира пугают собравшихся в комнате! Галент влез внутрь, вместе с порывом ветра. Глава сборища в этот момент что-то подвывала на непонятном языке, больше похожим на тарабарщину. Она так истово стонала, словно под столом кто-то развлекался с ее бутоном.