Двоих инквизиторов Галент знал лично — братья Грим и Фернас. Они не просто братья по религии, они вышли из утробы одной и той же шлюхи, да будет вечность мучиться она за то, что породила таких недочеловеков. Страшные ребята, у которых гений хитрости соседствует с полнейшим религиозным идиотизмом. Обычно этих двух псов держали в келье, больше похожей на темницу для одиночки, а выпускали только для особо сложных операций по искоренению. Галенту приходилось с ними работать, пусть он и был в роли мальчика на побегушках, но навсегда запомнил животную страсть братьев. Им бы стать мясниками, а не монахами, но тут уже ничего не поделать.
Неприятные личности, опасные как огонь, но обыграть их вполне возможно. Учитывая то, что Галент не был связан по рукам всевозможными догматами.
Остальные охотники были менее знамениты, но их знали в Городе. Такие же фанатики-живодеры, которые в детстве наверняка издевались над котятами, а потом выросли в "праведников". Обычная для Церкви подмена понятий добра и зла, безумной жестокости и праведности.
Никто из этих охотников не представлял такой уж большой угрозы. Они обучены ловить, допрашивать, жечь и кромсать еретиков, но не способны действовать тонко, как стал бы работать сам Галент. Для них любой разговор с противниками Церкви может выглядеть только так — инквизитор карает, допрашиваемый молит. Такая технология эффективна, когда еретик или там ведьма уже обозначены, а что делать, когда неясна цель священной миссии? В таких случаях вызывают настоящих охотников.
— С собаками, — вяло пошутил Галент.
Церковь за годы существования создала множество карательных орудий, должных упрочить положение организации в Городе. Некоторые клинки Церкви как раз и обладали способностью действовать гибко, независимо от остальных. Их имена нигде не фигурировали, а способности превозносились. Таких боевых братьев было мало, но они существовали на самом деле и исправно отправляли на костер грешников. Один из них был брошен на поиски Галента.
В переписке аббата отступник упоминался как досадная помеха, не более. Его следовало изловить и покарать, для того отряд бравых инквизиторов отправился в неравный бой с вором. Естественно, они должны были потерпеть поражение, о чем намекал аббат в письмах. Старик неплохо знал Галента, тот успел намозолить ему глаза своим поведением. Наставник сомневался, что отступник сможет долго протянуть в незнакомом мире Города, но предполагал, что такое возможно. Епископ отвечал: "не беспокойся, у нас есть люди и для такой работы". Неприятная информация.
Похоже, что Галент был не первым, кто решился на побег и сумел выжить в Городе.
Теперь, после убийства аббата высшее духовенство займется проблемой отступника плотнее, они стравят на него всех собак. Да не плешивых дворняжек-пустолаек, а настоящих охотничьих псов. Это не вызывало сомнения.
Имени этого красавца-охотника нигде не упоминалось. Его величали просто — нужный специалист, словно аббат и так знал, о ком шла речь.
— Дурак ты, надо было сначала потолковать со стариком, а потом уже…
Галент понял, что упустил прекрасную возможность, но теперь нельзя было уже ничего поделать. Нет, можно попробовать вломиться в личные покои епископа, да как-нибудь хорошенько с ним потолковать, не забывая о членовредительстве. Ведь пухлые священники такие неженки, которых редко когда знакомили с розгами и плетьми. Обычно представители высшего духовенства были членами аристократических семейств, естественно, что общечеловеческие нормы к ним были неприменимы. Но вот охрана у епископа будет не в пример лучше, не два бугая-монаха, а возможно тот самый "нужный специалист", а может сразу десяток!
— Оставлю его на завтрак, — подытожил Галент.
Впрочем, у него был десяток имен, которые так же страстно желали насадить тощий зад вора на острый деревянный кол. С них можно было начать, а там уж как-нибудь по ситуации разобраться. "Нужный специалист" наверняка имел имя, о нем проскочит информация, так или иначе. Болтуны от страха не замолкают, а наоборот больше начинают разевать свои смердящие рты. Так что упоминаний о специалисте в личной переписке станет на порядок больше. Инквизиторы могли знать о нем.