— Возможно, это зависит от того, кто держит, Гер, — сказала она ему. — Достань Книгу из сумки и положи на стол рядом с нашей Книгой. Но так, чтобы они друг друга не касались.
— Ну если ты так хочешь, — сказал он, развязывая шнурок на сумке. Он запустил руку внутрь и вынул большую коробку, обтянутую черной кожей. — Кажется, она немного тяжелее, — заметил он. — После этого он положил коробку на блестящий мраморный стол. — Так хорошо? — спросил он.
— Придвинь ее немного ближе к белой, — ответила Двейя.
Он придвинул черную коробку к белой.
— Теперь хорошо?
Она взглянула на обе коробки.
— Думаю, так сойдет.
— Ничего не происходит, Двейя, — сказал Бхейд.
— Еще рано, — ответила она. — Потому что кое-чего не хватает. Дай мне свой Кинжал, Элиар.
— Хорошо, Эмми, — отозвался он, вынимая Кинжал.
Альтал бросил взгляд в южное окно и увидел, что дверь слегка приоткрыта, в это время Элиар перевернул Кинжал и подал его рукоятью к Двейе.
— Не так, — сказала она ему, расставив руки ладонями вверх. — Просто положи его мне на ладони.
— Как скажешь.
Элиар положил Кинжал на ее расправленные ладони. Она повернулась лицом к столу и застыла, держа Кинжал над обеими Книгами.
— Теперь подождем, — сказала она.
— Чего мы ждем, Эмми? — с любопытством спросил Гер.
— Нужного момента.
— Должен прозвенеть звонок или еще что-нибудь?
— Не совсем. Но я не сомневаюсь, что мы все это заметим. Это заметят даже в другом конце света.
— А, это одно из тех событий!
— “Те события”, как ты выразился, — это нечто вроде семейной традиции. Мы часто занимаемся этим в кругу семьи.
И вдруг, казалось, сам Дом вздрогнул, словно от далекого удара грома, и небо за окнами потемнело.
Кинжал, лежащий поперек ладоней Двейи, стал как будто расплываться, и полилась его победная песня. Затем он превратился в бесформенный туман.
— Что происходит? — в голосе Бхейда слышалась тревога.
Но Двейя не ответила, а неясный туман над ее ладонями начал сгущаться, и на месте Кинжала Элиара появилась тонкая сверкающая золотая коробка.
Золотистый свет, который, казалось, исходил от Книги Двейи, вдруг прогнал тьму, спустившуюся над Домом. Чернильные тучи, которые некоторое время застили солнце, гигантской волной заклубились прочь к горизонту, поглощаемые золотистым светом Книги и радужным сиянием Божественного огня.
— Я скучала по тебе, — нежно сказала Двейя своей Книге. — Наконец-то настало время, когда ты должна совершить то, что я заставила тебя совершить в самом начале.
Она бережно положила золотую Книгу поверх тех Книг, что лежали на столе, тщательно поправляя ее так, чтобы она стала мостом между Книгой Дейвоса и Книгой Дэвы.
Дом задрожал сильнее, и из глубины земли донесся такой гулкий звук, что его можно было скорее почувствовать, нежели услышать. А с небес и с окрестных гор долетел знакомый отчаянный стон, смешавшийся с песней Кинжала.
— Ах, замолчите, — равнодушно сказала Двейя, — вы оба. Я пытаюсь сконцентрироваться.
Золотистый свет Книги стал ярче, охватывая весь стол ослепительным сиянием.
— Не приближайтесь! — предостерегла Двейя. — Начинается!
Над мерцающим сиянием, которое охватило весь стол, начала подниматься струйка дыма.
— Неужели Книги горят? — взвизгнул Бхейд.
— Книга Генда горит, — ответила Двейя. — Это-то и было целью с самого начала.
— По-моему, ты сказала, что она не может гореть, — со страхом сказала Андина.
— В обычном огне — нет, дорогая, — ответила Двейя. — Но этот огонь на столе не обычный.
— Это правда, Андина, — сказала Лейта.
— Но…
— Замолчи, дорогая, — сказала ей бледная девушка, — и отойди.
После этого она быстро взглянула на Альтала.
— Он идет! — предупредила она.
— Я знаю, — мрачно произнес Альтал. — Я его ждал.
Дверь Элиара с треском распахнулась, и появился Генд, объятый пламенем, а за ним следовал объятый пламенем Хном. И были они облачены в доспехи огненные, и мечи в их руках пламенели.
— Я пришел забрать то, что принадлежит мне! — громовым голосом заявил Генд, а его горящие глаза сверкали, как угли, и были наполнены гневом.
Двое, объятые огнем, ввалились в дверь Элиара, но позади них, казалось, была открыта другая дверь, за которой творился абсолютный ужас. Альталу показалось, что сквозь ту дверь позади двери Элиара виднелся город из огня. Здания вздымались языками пламени, а улицы были реками жидкого огня. Множество народу стенало и горело на огненных улицах, а вокруг них шипели молнии.
Генд воздел свой огненный меч.
— Вот орудие твоей гибели, вор! — проревел он, и молнии пронизывали его лицо, а волосы языками пламени извивались вокруг его головы.
И неумолимо стал надвигаться Генд на Альтала и в сторону объятого золотистым светом стола, оставляя на мраморном полу огненные следы.
Но Альтал поднял руку и произнес:
— Леохт!
И стена чистейшего света преградила Генду путь к его цели, и Генд закричал, и вместе с ним закричали все огненные хозяева Нагараша.
Охваченный безумным отчаянием, Генд ударился о стену света, которая преградила ему путь, и молнии кипели вокруг него, а его огненный меч глухо зазвенел о преграду, которую Альтал одним своим словом восстановил пред ним.
— Ты сломаешь свой меч, Генд, — сказал ему Альтал, пытаясь изгнать из своей речи все следы архаического языка. — Ты не сможешь войти, если только я не позволю тебе войти. Ты готов слушать?
Генд, по-прежнему объятый пламенем, схватил рукоять своего меча обеими руками и стал наносить мощные удары по стене света.
— Ты только теряешь время, Генд, — сказал ему Альтал, — а времени у тебя осталось немного.
— Что ты делаешь? — спросила Двейя.
— Не вмешивайся, Эм! — отрезал Альтал. — Это между мной и Гендом!
Генд опустил свой огненный меч, но глаза его запылали еще ярче, а вокруг него выли кричащие сонмы жителей Нагараша.
— У тебя есть выбор, Генд, — сказал Альтал своему взбешенному врагу, — и ты должен сделать его сейчас. Ты можешь упрямо продолжать делать глупости и принять на себя все их последствия, либо ты можешь обернуться и закрыть эту дверь.