Но топтаться в нерешительности перед замком мертвых эльфов больше нельзя!
— За мной!
Я пнул камень в полголовы размером, который лежал на пути, и вошел в разбитый пушками пролом. Сделал несколько шагов, вслушиваясь в тишину и собственные чувства, что не раз предупреждали об опасности. Ничего.
Сзади сквернословил Бран, он шел следом. Предвестник неудачно наступил на скользкий, припорошенный снегом камешек и подвернул ногу.
— Чтоб его… — процедил Бран. Он заковылял за мной, сильно прихрамывая.
— Потерпи, — я вспомнил о святой магии, в которой Велдон еще с брэндовских времен слыл признанным мастером, — зайдем за стену, и церковник тебя подлатает.
— А потом я за него помолюсь, — засмеялся Война и сразу же замолк. Его перекосило от укола сильной боли.
— Давай. — Я подставил предвестнику плечо, и мы вместе двинулись по бугру из камней, в который осыпался разрушенный участок стены. — Сейчас, только переберемся за горку.
Бран крепко выругался, и с его слов живо представилось, кто и как сношал тот камень, на который предвестнику повезло наступить. Затейливое солдафонское проклятье заставило оскалиться в усмешке. Бран тоже смеялся, то и дело хрипя и стискивая мой камзол, на котором висела его левая рука. Правой он крепко вцепился в черный орденский плащ, что висел за спиной.
Крепко ж ему досталось! Предвестник апокалипсиса, а ногу может подвернуть точно так же, как самый распоследний крестьянин. Но еще чуть-чуть, а там и Велдон поможет. Кровь и песок! Он ведь поможет?
Я оглянулся — вампир и инквизитор идут следом. Отец Томас буравил яростным взором своего левого ока повредившего ногу Войну. Проклятие! Он в раздумье, помогать Брану или нет. Только попробуй заупрямиться, святой отец! Я из тебя душу вытряхну, а потом и твою помощь!
Начали спускаться с бугра, и я вдруг понял, что давящего чувства опасности больше нет. Как только пересекли стену, оно исчезло. Вот и ладно! Я искал, куда усадить предвестника.
— Можно прямо здесь, — скривившись от очередного укола боли, сказал Бран.
Устроили его на снег. Предвестник сидел на нижней части черного орденского плаща, одновременно укутавшись в него. Плотный и теплый, плащ не даст сразу замерзнуть, а там и магия поставит на ноги.
Монах и вампир спустились с насыпи. Мы вышли на площадь меж единственными воротами замка и главной башней, чья темная громада виднеется у дальней стены, с которой она слита. Только в два раза выше крепостной стены.
Вытянутая площадь занимала половину внутреннего пространства Волчьего дома, дальним от нас краем ограничиваясь широкой башней и стеной. По левую и правую сторону от площади стояли простые дома с двухскатной крышей. Как избы, только из камня. Я потянулся к магии — внутри Наур Адаба это можно; но и с ночным зрением в пустых оконных и дверных проемах мог разглядеть лишь чернильную тьму.
Полная тишина. Ни звука, кроме нашего дыхания. Вдруг заметил, что вампир тоже дышит; и это оказалось для меня открытием, но после буду размышлять на сей счет. Оглянувшись, посмотрел на небо. Оно точно такое же, как за стеной, а что здесь другое? Помимо полной тишины?
Ветра нет — ни дуновения, ни порыва. Исчезло предчувствие беды, опасности, что давило на всех нас снаружи, но это настораживает. Я вновь огляделся. Пока ничего, только мертвые стены.
— Велдон, — сказал я, помогая усесться предвестнику, — нужна помощь. Немедля! Ваша белая магия!
— Знаю, — инквизитор сел на снег рядом с мрачным, как грозовая туча, Войной, — я помогу. Но святая магия немыслима без молитвы.
— Твори волшбу без молитвы, — зашипела Ирма, — а то разбудишь эльфов.
Церковник ответил испепеляющим взором, который, однако, на высшего вампира не подействовал. Сейчас опять будет перепалка! Я заскрежетал зубами, чтоб не начать ее первым, но ничего не случилось: Томас Велдон не спорил.
— Хорошо, — согласился он, — без молитвы. Только как без святого слова выйдет, мне неведомо. Может быть больно.
— Ничего, монах, начинай, — Бран кивнул инквизитору, — и не такое со мной бывало. Иногда по кусочкам собирали да сшивали вместе.
А он не врет, не преувеличивает. Я хмыкнул и увидел, сколь угрюмым взором инквизитор уставился на вампира.
— Ирма. — Я взял ее под руку и отвел в сторону.
Нет, ничуть она не похожа не мертвую. Приятно пахнет духами, длинные ресницы и карие глаза, в которых можно утонуть. Можно броситься в этот омут, но я люблю другую. Я поставил на кон все и впустил в наш мир дьявола, чтоб спасти Алису.