Однако я нагнулся к черной фигуре. Сердце учащенно билось, на лбу выступила испарина. Но мертвое тело было по-настоящему мертво. Я осторожно приподнял голову и снял с нее глубокий капюшон. Из-под черной бархатистой ткани выпали густые каштановые волосы. Похоже, я не ошибся, определив тень женщиной, когда услышал её предсмертный вскрик.
Лицо закрывала маска, тоже из черной ткани с прорезями для глаз и рта.
- Снимай, - глухо произнес инквизитор. Напряжение крепко вцепилось и в него.
Веревочки, при помощи которых маска держались на лице, крепкими не выглядели, и маску я попросту сорвал.
- Проклятье!
Я непроизвольно отпрянул. С обезображенного лица на небо смотрели выпученные глаза. Из полуоткрытого оскаленного рта выпирали белые зубы.
- Что с ней?
Томас Велдон положил Распятие на грудь мертвой и дотронулся кончиками пальцев до изувеченной плоти.
- Словно обожжена, - пробормотал он, - и с такими ранами не живут. Губ и кожи почти нет, обуглились.
Прекратив чтение молитвы, старый монах присел рядом с Велдоном.
- Нежить? - спросил он.
- Не думаю, - покачал головой отец Томас. Его манера речи изменилась, стала походить на докторскую. Инквизитор надавил на скулу тени. - Видите? Под раной свежая кровь. Вероятней всего жизнь покинула её этой ночью. После удара шпаги Гарда.
- А ожог? - отец Криг по-стариковски вздохнул и поднялся. Усталость вновь завладела им, сгорбив узкие плечи.
- Колдовство, - ответил Томас Велдон. Он тоже поднялся. Золотое Распятие и фляга с вином перекочевали во внутренний карман рясы. - Её лицо сожжено черной магией, чтобы никто не смог узнать в сем дьявольском создании свою знакомую. Рискну предположить, что эта ведьма из Бранда, и вела там внешне добропорядочную жизнь.
- Но!..
- Увы, - перебил старика Велдон, - я все-таки полагаю, что она из столицы графства. В большом городе нетрудно затеряться.
Инквизитор рассуждал здраво, но он ошибался, именно с этой тенью я столкнулся на крыше брандской таверны. Той ночью она едва не убила Фосса, а слежка ощущалась с первых дней в Загорье. Я чуть было не поведал инквизиторам о своих воспоминаниях, но вовремя сдержал язык за зубами.
- В конгрегации ранее не фиксировались подобные случаи, - отец Криг задумчиво почесал подбородок.
- По прибытию к нашим братьям мы непременно опишем случившееся в мельчайших подробностях, - уверил его Велдон.
- Доберемся ли к ним? - тихо произнес старик, и снова присел у мертвой. Инквизитор принялся осматривать её, дюйм за дюймом, стараясь запечатлеть малейшие детали для переноса на бумаги. От них, сложенных в стопочки, аккуратно подшитых, и уберегла меня сдержанность. Пускай пишут свои отчеты без Николаса Гарда, лишнее внимание конгрегации Вселенской инквизиции еще никому не шло на пользу.
Томас Велдон велел крестьянам отпустить члены мертвой и собрать всех покойников у кладбищенской ограды.
- Наш долг предать всех земле, - сказал инквизитор.
День близился к концу. Быстро смеркалось.
Мы так и не покинули окраину заброшенного кладбища. Рытье могильных ям для тринадцати мертвецов одной лопатой на два десятка человек вышло делом неблагодарным, а достаточное количество лопат появилось лишь к полудню. Горцы раздобыли их на окрестных хуторах, несмотря на протест Тейвила. Он опасался, что посыльные наткнуться на имперцев. Обошлось, хотя тревога лейтенанта являлась отнюдь не безосновательной, ведь убрались от Бранда и тем паче от андарова хутора мы не далеко. Однако ж без инструмента похоронить жертв ночного побоища мы не могли. К моменту возвращения посыльных с пятком лопат вырыли лишь две могилы.
К вечеру за невысокой каменной оградкой появился ряд новых аккуратных насыпей. Первой упокоилась тень. С отсечением головы, колом в сердце и особой молитвой о Спасении и Прощении заблудшей черной души. Таким же образом земля приняла и остальных. По мне, их надлежало хоронить как обычных покойников; тем более Андара, павшего от моей руки. Но инквизиторы не думали менять обряд, горцы же не роптали и, благоговением слушая молитву, кто-то из них отсекал убитому товарищу голову или вбивал осину в грудь. Сумеречье.
Мертвые спят в земле, а живые на земле. Все, кто мог, уже видят сны. К окончанию погребения люди буквально валились с ног - длинный дневной переход накануне, страшная бессонная ночь и непростой день после забрали силы без остатка. Рядом закутались в плащи трое драгун и граф Геринген.
События прошлой ночи сложились таким образом, что пленник стал частью нашей маленькой группки. Волей-неволей ему пришлось держаться нас, а нам принять его. Огбургец отныне не связан и даже вооружен и приодет, но только благодаря заступничеству Тейвила, его солдат и меня да безразличием к сему обстоятельству отца Томаса. А мы приобрели еще один клинок на случай, если холодное перемирие все-таки перерастет в горячую стычку.
Никто из горцев не собирался отказываться уговора, но лишь до поры до времени. Я переоценил жадность крестьян. Взгляды исподлобья, перешептывания за спиной и злоба, что порой вспыхивала в глазах при встрече со мной или Герингеном, давали множество поводов задуматься. По всему видать, мужички сговорились порешить меня, как получат свои монеты.
Я тронул палкой костер, в почти сгустившуюся темноту полетели искры. Первым быть на часах жребий выбрал меня. Люди из отряда Андара самостоятельно разбились на четверки для посменного караула ночью, и на нас при этом рассчитывали. Можно было бы падать в сон. Но наступит ли утром пробуждение? Не озарит ли рассвет перерезанные горла? Без лишних разговоров решили, что каждую ночевку в нашей пятерке отныне есть свои часовые. В сущности, мы теперь все в плену.
Ночь обещала быть тихой, не очень холодной и, надеюсь, спокойной. Новый лагерь разбили в стороне от прежней стоянки. Чтобы не ночевать на впитавшей человеческую кровь земле. В сгущавшихся сумерках захрапел конь. Лошадей удалось найти всех, они недалеко разбежались по округе. Тем более, как ни старались, но ни одного свежего волчьего следа так и не обнаружили, при том, что среди горцев читать звериные следы умели все. Вой слышал каждый, но отпечатков лап нет. По случаю Томас Велдон произнес перед крестьянами короткую речь о черном ведовстве и снова заставил помолиться.
Будь он неладен, этот инквизитор! Похоже, идет прямиком к нашему костру. Я чертовски устал и не желал разговора ни с кем. Хоть бы явился сам Господь Бог!
- Гард, я хочу поговорить с тобой.
- Что у вас? Не спится?
Пришлось подняться. Раздражения я таить не стал, слишком мало сил для учтивости.
- Это все не ради тебя, - без обиняков начал инквизитор, когда отошли подальше от посторонних ушей.
Я скрестил руки на груди. Если церковник надумал поговорить начистоту, пускай продолжает. У меня нет мыслей, что ему нужно на сей раз.
- Не ведаю, зачем ты убил Пола...
- Он хотел подстрелить пленника. Я не мог допустить, чтобы он убил безоружного, - пришлось врать; незачем посвящать инквизитора в мои замыслы.
- Ты лжешь, вор, - монах с нажимом произнес последнее слово.
Взор отца Томаса встретился с моим взглядом. Я приготовился к потоку обличений, но инквизитор не стал докапываться до истинных причин выстрела в Андара, вернувшись к начальной теме разговора.
- Мы вспомнили о вергельде по иной причине, - Томас Велдон скривился, вспоминая о собственном попустительстве полузабытым, но еще живым традициям Загорья. - Я попросил отца Крига помочь ради Лилит.
- Не понимаю, - я не лукавил и в самом деле не видел связи между дочкой убитого моей рукой и мной.
- Она не может находиться здесь после смерти... отца, - последнее слово непросто далось инквизитору. - Но она должна быть со мной!
Вид инквизитора сделался жалок. Родительские чувства взяли верх над долгом. После пострижения в монахи у него не могло быть дочери. На худой конец, он должен был отказаться от нее, отправить в приют и забыть.