— Любопытно… — Его юркий язык вновь облизнул губы. — Пожалуй, ты права. Приятно. А тебе? — Туман стрельнул в меня проницательным взором.
— Очень приятно. — Я склонила голову набок к плечу и потерлась щекой о мужское запястье. Прикрываясь тенью ресниц, я потупилась и произнесла: — Но можно ведь глубже это сделать.
— Да, я видел. Но, боюсь, не знаю с чего начать. Твои губы такие нежные, как лепестки сакундры. Авось пораню их?
— А ты не кусайся. И… давай я начну. Только ты не отступай.
Я правда собралась это сделать? Он хмыкнул, взял меня за руку и повел к кровати. Ого! Перед внутренним взором вспыхнули картины того, как Туман набросился на меня в пещере, и я еле отбрыкалась. Тогда я страшно перепугалась — а теперь воспоминания заводили. Неужели в этот раз не найду в себе сил сопротивляться? И зачем, если я в самых смелых мечтах видела, как под одеялом на необъятной постели учу дракона быть нежным.
Он сел на кровать, развел широко ноги в стороны, подводя меня за руки ближе, прямо между разведенных коленей.
— Чтобы тебе удобнее было, чтобы голову не пришлось запрокидывать.
Хитрая уловка или вправду заботился? Неважно, мне так лучше — видно его лицо, и ему отступать некуда, только падать на кровать. Туман не обнаглел до конца, не воспользовался положением, отпустил мои запястья и поставил руки по бокам от бедер на кровати.
— Я много думал о тебе. Я так рад, что ты… материальна и рядом.
— Я тоже рада, что вернулась.
Боязно действовать первой — с ним никогда не угадаешь, какой будет реакция. Но надо решаться — вдруг через пять минут он подорвется со словами «мне пора возвращаться в тело дракона», и я его больше никогда не поцелую.
Вдруг более тесный контакт покажется отвратительным, подтвердит драконьи опасенья?
Унимая дрожь в теле, я положила руки ему на мускулистые плечи, чтобы не упасть, ибо пол от волнения ходил ходуном. И принялась наклоняться к губам — четко очерченным, слегка влажным, красивым, манящим.
— Тебе холодно, Сияна? — Туман быстро и бесцеремонно облапал бедра, талию и сжал плечи. — Ты дрожишь!
Его ладони на плечах действительно обжигали, но холода я не чувствовала. И вместо того чтобы предложить набросить на меня покрывало, он сказал:
— Предлагаю согреться под одеялом! Я не укрываюсь обычно и не мерзну, но ради тебя нагрею постель. — Он подскочил, поправил подушки и, откинув одеяло, приглашающим жестом предложил прилечь.
Юный манипулятор! Вы только поглядите, какими искусными уловками заманивает девушку в постель! Я сложила руки на груди, топя внутри смешинки.
— Обещаю не раздевать тебя без твоего согласия, — совершенно серьезно заявил дракон. Не отпуская его взгляд с озорными искорками, я скинула туфли и забралась на ласковые простыни.
Туман мигом присоединился и накрыл нас одеялом. Я задрожала сильнее от переизбытка волнения. Наглые руки сграбастали меня — и я оказалась словно в печке. Жар растапливал натянутые мышцы и прогонял дрожь.
— Так удобно будет? — спросил дракон с игривой усмешкой. Я подалась вперед и стерла усмешку осторожным поцелуем — слегка втянула в себя его нижнюю губу, затем верхнюю, прошлась ласково кончиком языка по нежной влажной коже. Туман тяжело задышал, крепче меня обнимая, тоже высунул язык и мазнул по моей губе. Повторил все мои движения, грубовато, нетерпеливо, но как же остро и сладко.
По-моему, он быстро научится. Вошел во вкус, жадно смял мои губы и… укусил. Боль растеклась пламенем по коже.
— Эй! — я ударила раскрытыми ладонями в его грудь, но он преодолел сопротивление, прижал к себе, зарылся носом в волосы над ухом, низко рыча.
— Страшно-страшно приятно… — урчал он. — И я теперь очень хочу тебя раздеть.
— Просто раздеть? — пробормотала я, окончательно хмелея.
— А можно непросто? Ладно, я хочу раздеть и прижаться к твоему голому телу. Кажись, это будет тоже страшно приятно. Можно? — Еще не получив ответа, он медленно двигался рукой вниз и вверх, потихоньку поднимая ткань.
— Тихо, тихо, Туман! Я еще не дала согласие!
Я словила его запястье, убрала бесстыдную ладонь со своего бедра.
— Не полошись, Сияна. — Он принялся гладить меня по волосам своим привычным слегка неловким движением. И говорил, разделяя каждое слово короткими поцелуями в губы. — Я держу себя в руках. Ратрх грохни, как же приятно.