– Лика, лорд Ренфел – познаватель. Он изучает шкатулки и дары Двуликой, – объяснила Дора.
– Рад вас видеть. Я много слышал о семье Пейран, – улыбнулся он. – Юная Лика, у меня для вас подарок.
– Лика! – шикнула Дора, незаметно дотронувшись до спины дочери.
Лика вздрогнула: она всё прослушала.
– Простите, лорд Ренфел! Я не хотела проявить неуважение, просто…
– Ничего, – хохотнул Ренфел. – Все так реагируют на Вьюгу.
– Вьюга, – повторила Лика. – Красивое имя!
Вьюга принюхалась и ткнулась носом в ладонь Лики, и та хихикнула.
– Кличка, детка, – поправил её отец.
«Точно! Животным дают только клички. Как глупо».
– Она появилась из шкатулки, которую для меня открыл бесценный, – сказал лорд Ренфел, погладив зверя по шее.
– А Вьюга… она кто? Я хочу сказать, я никогда не слышала и не видела таких… зверей… – Лика запнулась, поймав взгляд матери.
Но лорд Ренфел с улыбкой ответил на вопрос:
– Это и неудивительно: в Ародане подобные ей не обитают. На крышке моей шкатулки было сказано, что дар сей ищет жизнь среди звёзд, но, полагаю, это метафора. Я пытался придумать для Вьюги название, вроде птицеволка, – услышав это, Вьюга недовольно заворчала и игриво куснула хозяина за палец, вызвав у Лики смешок, – но ей всё не нравится. Так или иначе, о таком друге я и мечтать не смел! Поэтому сегодня, я надеюсь, вы поможете юным принцам обрести то, что уготовила им богиня. Хочу подарить вам, Лика, вот этот кулон.
Лорд Ренфел достал из кармана коробочку. Лика поблагодарила лорда за подарок и осторожно вытащила украшение – ключик из железного золота, с одной стороны украшенный голубым топазом, а с другой – тёмным гиацинтом.
«Богиня, до чего же красиво!»
– Этот ключ не только символичный подарок для бесценной. Как-нибудь приедете в седьмую ветвь и узнаете, что он открывает. Ну, а ещё он подходит к вашим глазам.
Лика, засияв от счастья, быстро застегнула цепочку.
Тут, заглушив все разговоры, грянули трубы. Лорд Ренфел попрощался и отошёл. Гости стали подтягиваться к центру зала. Попытка спрятаться за спинами родителей провалилась, и мать подтолкнула Лику в первый ряд.
Высокие двери отворились, и в зал вошли юные принцы и их родители. Лика никогда не видела их так близко. Она успела рассмотреть хмурое лицо Стефана и украшенное рубинами платье рейны, мельком глянула на маленького принца, который ковырял в носу.
А затем Лика встретилась взглядом с принцем Севиром.
Её словно пронзило ледяное копьё. Лика смотрела на принца, казалось, целую вечность. Когда он наконец отвернулся, Лика снова смогла нормально дышать.
Насколько сильно облик Севира не соответствовал его взгляду! Со стороны принц выглядел безупречно: дорогие одежды, отточенные движения, идеальная улыбка и осанка. А на Лику будто смотрело запертое в тесной клетке животное, которое хотело выбраться на свободу. Севир был похож на зеленоглазую змею, заточённую в старой коже.
«Сломанный, – подумала Лика. – Принц тоже сломанный, но почему?»
Всё веселье слетело с неё в один миг. Она ощутила липкий ужас, который каждую ночь будил её очередным кошмаром.
Она больше не переживала, что не сможет открыть шкатулки принцев.
Лика боялась, что сможет. И боялась того, что увидит внутри.
Глава 5
Правящая семья вышла на балкон дворца, гости столпились позади неё в зале, и отец Лорал начал долгую торжественную речь, которую Лика прослушала. Всю церемонию она молилась Двуликой.
«Пожалуйста, посмотри на маленького принца светлым ликом, или пусть тёмный лик сегодня не будет жесток», – заклинала Лика, сминая в кулаках юбку. Она посмотрела в спину принца Севира и впервые попросила богиню забрать талант бесценной или совершить чудо – что угодно, лишь бы не пришлось открывать шкатулку Севира.
Лика попыталась сбежать, подумав, что во время церемонии ей удастся исчезнуть незамеченной, но мать ловко поймала Лику за руку и прижала к себе так крепко, что заныли плечи. При этом улыбка Доры даже не дрогнула, только её каменные пальцы, впившиеся в кожу Лики, выдали гнев матери.
– А теперь отец города Стефан произнесёт перед народом и богиней имя младшего принца Илассета! – Отец Лорал склонил голову и отошёл.
Стефан поцеловал руку рейны, подвёл сына поближе к перилам, где слуги заранее поставили подставку, чтобы мальчика все увидели, и объявил: