— О, — ответил я, нисколько не удивленный. Уклонение от уплаты налогов, скорее всего. — Не беспокойтесь, в тюрьме не так уж и плохо.
Я настолько забылся, что улыбнулся ей совершенно искренне, но не пожалел об этом, когда ее лицо расцвело в ответ.
— Я называю это «ложью во спасение», — пробормотал я себе под нос, когда таверна осталась позади.
Дорога петляла между рядов оливковых деревьев. Как только деревушка скрылась из глаз, халдей придержал свою лошадь и поравнялся со мной. Он наклонился с седла и больно ударил меня по голове, а затем выдернул сверток, который я аккуратно подвесил к пряжке седла.
— Эй! — закричал я в ярости. — Это мое!
— Я не хочу, чтобы ты распускал язык в каждом дорожном трактире.
— Я ни слова ей не сказал, — заметил я оскорбленным тоном, потирая шишку от тяжелого перстня халдея. — Ни слова. Я всего лишь хотел быть вежливым с хозяйкой.
Халдей поднял руку, чтобы снова ударить меня, но я успел увернуться.
— Оставь свою вежливость при себе, — рявкнул он. — Тебе нельзя ни с кем разговаривать, понял?
— Ладно, ладно. Могу я получить обратно свой обед?
Обед мне не отдали. Халдей сказал, что мы съедим его позже. Я надулся и весь следующий час смотрел на лошадиную шею перед собой и не обращал внимания на окружающий пейзаж. Впрочем, поля, засаженные луком, не представляли для меня никакого интереса. Но сладкий и острый запах разбудил мой аппетит.
— Эй, — крикнул я халдею. — Я есть хочу.
Он не обращал на меня внимания, но я решил, что сердиться дальше не имеет смысла. Ранний завтрак уже был забыт, а шея болела после умывания в обществе Пола. Я достал из кармана апельсин и начал чистить его, бросая корки на дорогу. За пределами города я чувствовал себя, как клоп на ладони. Теперь мне еще и говорить запретили.
Дорога плавно поднялась на небольшой холм, с которого уже можно было разглядеть горы на севере страны. Поля здесь были меньше, они лежали в окружении оливковых деревьев, которые росли там, где не приживались другие культуры. Рощи сливались в единую массу серебристо-серого цвета. Я задумался, как крестьяне понимают, где заканчивается их земля и начинается чужая?
Софос слева от меня решил подать голос:
— Там действительно не так уж плохо?
— Где «там»?
— В тюрьме.
Я вспомнил свою ложь. Некоторое время я рассматривал Софоса, удобно откинувшегося в седле на спине послушной кобылы.
— Эта тюрьма, — ответил я сердечным и искренним тоном, — была самым ужасным, что мне случилось пережить за всю мою жизнь.
По тому взгляду, которым он окинул меня, я понял, что он всю мою жизнь считает нескончаемым потоком кромешного ужаса.
— О, — ответил он и ударил свою лошадь пятками, чтобы увеличить расстояние между нами.
Пол продолжал ехать рядом со мной, я посмотрел на него через плечо и получил в ответ взгляд, не более выразительный, чем у каменного истукана. Я съел второй апельсин и от скуки стал прислушиваться к разговору халдея с Софосом и Амбиадесом. Он задавал им вопросы. Софос должен был описать свойства эвкалипта. Мальчишка отчитался довольно бодро, добавив, что это дерево не приносит плодов. Я не расслышал половину его слов, но халдей, кажется, остался доволен. У Амбиадеса было больше проблем с оливковым деревом, и халдей нахмурился. Амбиадес отъехал чуть в сторону, и я догадался, что шишки на голове от перстня с большим камнем — дело привычное. Халдей задал тот же вопрос Софосу, и тот ответил, испытывая некоторую неловкость перед Амбиадесом.
— Софос, объясни Амбиадесу, для чего могут понадобиться эти знания? Или он сам рискнет угадать, зачем человеку надо знать свойства растений?
— Не уверен, — сказал Амбиадес.
— А ты попытайся, — предложил халдей.
— Наверное, для того, чтобы знать, где какие деревья можно сажать…
— Продолжай.
Но Амбиадес больше ничего придумать не мог. Софос решил прийти ему на помощь.
— Если вы найдете новое дерево, вы сможете понять можно ли есть его плоды, если оно похоже на оливу.
— Если оно будет похоже на оливу, то оно и будет называться оливой, — отрезал Амбиадес.
Я перенес свой вес на одно стремя и наклонился в сторону. Мне хотелось увидеть, покраснел ли Софос. Да, покраснел.
— Конечно, — язвительно ответил халдей. — Но если ты не можешь перечислить признаки оливы, как ты ее узнаешь, Амбиадес?
Я наклонился в другую сторону. Теперь покраснел Амбиадес. А еще нахмурился.
— Давай попробуем с фиговым деревом, — сказал маг.