Сейчас же они обе послушно сидят с кислыми лицами, пока официантка не приносит наши блюда. Я ем омлет и наблюдаю, как они медленно отходят от ссоры. Через несколько минут они уже смеются и пробуют друг у друга с тарелок еду.
— Что говорит полиция, Оливия?
Она кладет вилку и вытирает рот.
— После того, как я выиграла дело, Добсон был убежден, что я сделал это потому, что люблю его, и теперь он считает, что мы должны быть вместе. Поэтому, полагаю, что сейчас он разъярен и направляется сюда за «своей невестой».
— Похоже на правду, — говорит Кэмми с набитым ртом. — Твои бывшие клиенты становятся одержимы тобой и самоликвидируются.
Она слизывает с пальцев сироп и многозначительно смотрит на меня.
Я пинаю Кэмми под столом.
— Ой!
Оливия подпирает подбородок ладонями.
— Разве тебе не хотелось бы, чтобы Добсон полюбил вместо меня Лию?
Я пытаюсь сдержать смех. Правда, пытаюсь. Но эти маленькие колкости, слетающие с её…. она такая чертовка…
Кэмми одаривает меня неодобрительным взглядом.
— Прекрати так смотреть на неё.
Я не отвечаю, потому что понимаю, о чём она говорит, и просто подмигиваю Оливии. Моя бывшая жена всегда обвиняла меня в том же, в чем сейчас обвиняет Кэмми. Когда я смотрю на Оливию, то не могу оторвать взгляд. И так происходит с того самого дня, когда я впервые увидел её под деревом. С тех пор вся красота окружающего мира напоминает мне о ней. И неважно о чем сейчас идет речь, все это всего лишь отражение Оливии. Эта маленькая ведьма очаровала меня.
Я встречаюсь взглядом с Оливией. Мы не отводим друг от друга глаз около шести секунд. Напряжение между нами такое сильное, что у меня начинает крутить живот, когда мы отводим глаза в сторону. Я вижу, как она пытается проглотить свои эмоции. Я знаю, о чем она думает.
Почему?
Я сам думаю об этом каждый день.
Я расплачиваюсь по счету, и мы садимся обратно в мою машину. Девушки не хотят возвращаться к Оливии.
— Калеб, он размажет тебя по стенке, — говорит Кэмми. — Я видела его вживую. Не обижайся, но не думаю, что ты сможешь побороть его. Он. Тебя. Размажет.
Оливия опустила голову на колени. Она не желает шутить о чем-то настолько серьезном, но ей очень сложно сдерживаться, находясь рядом со мной и Кэмми. Я вижу, как трясется её спина от приглушенного смеха. Я наклоняюсь и дергаю её за застежку бюстгальтера.
— Герцогиня, и ты туда же? Не думаешь, что я смогу позаботиться о Добби?
— Добби начал пытать животных, как только научился ходить. Однажды я видела, как он откусил голову мыши и съел её.
Я скривил лицо.
— Правда?
— Нет. Но он ест мясо очень слабой прожарки.
Я хихикаю.
— То, что говорили о его матери, это правда? Про её приставания к детям в церкви?
Оливия снимает пушинку со штанины и пожимает плечами.
— Похоже на правду. Он много рассказывал о том, что с ним делала его мать. Это объясняет его желание, хм… принуждать женщин любить его.
— Черт, — говорит Кэмми с заднего сидения. — А я ещё думала, что проблемы с отцом оказали влияние на тебя…
— Он когда-нибудь проявлял по отношению к тебе агрессию? — спрашиваю я, смотря на Оливию краем глаза.
— Нет, нет, он был очень тихим и спокойным. Практически джентльменом. Девушки рассказывали, что он сначала спрашивал у них разрешения и только после этого насиловал их. Больной, правда? «Позволь мне изнасиловать тебя… Я сначала спрошу разрешения, но в случае отказа, не раздумывая, убью тебя. Но, даже не смотря на это, позволь мне сначала спросить».
Уголки её губ опускаются, и она качает головой.
— Люди такие испорченные. Все мы. Мы только и можем, что причинять друг другу боль.
— Некоторые из нас испорчены сильнее других, тебе так не кажется? Например, наш хороший друг Добсон мог бы стать адвокатом, специализирующимся на защите детей, подвергшихся насилию, а не серийным насильником.
— Да, — говорит она. — У него больной разум. Не у всех жертв есть силы пройти через это и не лишиться рассудка.
Я люблю её. Господи, как же сильно я её люблю.
— Мы можем не возвращаться ко мне домой? — спрашивает она. — Там я чувствую себя некомфортно.
— Может, тогда к Кэмми? — предлагаю я.
Кэмми качает головой.
— Я живу у своего парня, пока в моем новом доме проводятся отделочные работы. Оливия недолюбливает его.
Я смотрю на свои часы. Джессика будет у меня ещё пару часов, пока не уедет на работу. Пусть она и остается у меня всего лишь пару ночей в неделю, но мне не нравится идея привозить Оливию туда, где я сплю с другими девушками.