— Видите? — подсказал он. — Джул Грэм и… кгхм, — он посмотрел на Камиллу. — Знаешь, я только что понял, что прослушал твое имя.
Она закатила глаза.
Казалось, мистер Тэйлор уже оправился, но мне все равно не нравились те взгляды, которые он на меня бросал. Как будто я могла привести к концу света при малейшей же провокации.
— Грэм, — пробормотал он. — Да, конечно. Садись. В конце.
В конце класса? Я прижала к себе сумку и пошла по проходу.
Был ли это способ сказать, что он хотел, чтобы я находилась как можно дальше от него? И такая реакция на меня становится тенденцией тут? Что я сделала? Я проскользнула на стул, убежденная, что бабочки в моем животе мутировали в паразитов нервной системы. По крайней мере, я все еще нормально дышала. Небольшое блаженство.
Тэйлор повернулся и поправил очки, сфокусировав взгляд на Маке.
— И под каким предлогом ты бродил в холе, Дюпре? Какое же оправдание ты приготовил для своей игры в белого рыцаря?
Приглушенное хихиканье раздалось ото всех студентов в классе. Краска подкралась к шее Мака.
— Эм…это…
— Просто садись на место, — тяжело вздохнул Тэйлор. — У меня нет на это времени.
Мак покорно скользнул за переднюю парту за высоким парнем с темными волосами, закрывающими его глаза, который сунул ему записку, когда Тэйлор повернулся к Камилле.
Она все еще стояла в дверях, с перекинутой на плечо сумкой, руки засунуты в передние карманы худи. Она встретила его испытующий взгляд с вежливым выражением. Его глаза сузились.
— Значит, ты — Тиг, — сказал он с отвращением.
Она пожала плечами.
— Ты разговариваешь? — спросил Тэйлор.
— Иногда.
— Чей у тебя акцент?
— Мой.
Кто-то хихикнул, но грозный взгляд Тэйлор заставил всех замолчать.
— Люблю умных студентов, — сказал он. — Они садятся впереди, чтобы я мог не сводить с них глаз, — он указал на пустую парту.
Это был первый намек на дискомфорт, который я заметила, когда она села за первую парту, металлический браслет звякнул, столкнувшись с пластмассой. Ей, что, не нравится сидеть впереди?
— Хорошо, если больше ни один студент не собирается к нам присоединиться посреди семестра и урока, — мистер Тэйлор взял толстый весь в отметинах от липких пальцев блокнот, взглянул в него, и бросил на деревянный стол. — Нет, эти были единственные, так что сейчас мы можем действительно что-то сделать.
Посреди семестра или нет, но это было несправедливо. Я же не делала этого нарочно. Но мои щеки все-таки покраснели. Я не могла видеть лицо Камиллы через всю комнату, но я поняла, что она левша, по тому, как она несколько неуклюже разместилась, чтобы делать заметки, за столом для пишущих правой рукой. Я наклонилась, чтобы достать свой блокнот и карандаш из сумки и попыталась использовать эту возможность, чтобы рассмотреть своих одноклассников. Уже на беглый взгляд было понятно, что красивые ученики разместились в заднем левом углу, подальше от входа. Там была блондинка с осанкой и внешним видом модели, еще одна девушка, хоть и не блондинка, но соответствующая первой, и два парня, сидящих напротив задней стенки. У одного из них были растрепанные темные волосы, которые придавали ему вид только проснувшегося; он уставился в окно, подперев рукой подбородок и выглядя скучающим до слез. Четвертым был он. Парень с атриума вертел в пальцах карандаш, по-видимому, придавая куда больше внимания, чем остальные трое вместе взятые, тому, что мистер Тэйлор говорил о социальных нормах Елизаветской Англии, которые привели к созданию «Сна в Летнюю Ночь». Я продолжала рыться в своей сумке, используя это как предлог, для того, чтобы тайком всех рассмотреть. Возможно, мое первое впечатление было ошибочным. Он определенно выглядел гораздо проще, чем остальные трое. Когда я посмотрела на него отдельно, он ничем не выделялся, за исключением того, что был азиатом.
Его взгляд встретился с моим, и он подмигнул.
Я выпрямилась в мгновение ока. Мои руки были на редкость спокойными, когда я открывала тетрадь, ища в ней чистую страницу, чтобы делать пометки, но мой мозг бесконечно повторял: что это было? Что это было? Что это было?
Простой? О нет. Определенно, нет. Не могу поверить, что это приходило мне в голову. Время от времени я продолжала бросать быстрые взгляды назад в его миндалевые глаза, когда на короткое мгновение, они остановились на моих, и мое сердце сжалось.
Вот дерьмо.
Не думаю, что я слышала что-то из лекции, но, видимо, моя рука жила отдельно от мозга, так как когда прозвенел звонок у меня было три полных страницы писанины про Деметрия и Гермию — я проигнорировала то, что написала — Ромео и Джульетта? Как я могла пропустить упоминание о моей тезке? Вздохнув, я забросила сумку на плечо.