Мой палец что-то кольнуло, я рефлекторно отдернула руку. Наверное, наткнулась на один из шипов. Капля моей крови попала на зеркало.
Против всех законов природы и логики по поверхности зеркала пошла рябь при контакте с каплей крови. Поверхность стала темнеть и тускнеть. Она, казалось, растворялась, пока не исчезло мое отражение и задней части ствола за моей спиной, и сада на противоположной стороне. Я присмотрелась, угадывая очертания лестницы, ведущей вверх.
Мне и в голову не пришло отойти от зеркала. Я протянула руку, чтобы убедиться, что зеркало действительно исчезло, и это не иллюзия. Моя рука прошла насквозь, и, клянусь, я почувствовала прохладу на другой стороне. Я вытащила руку и оглядела ее, удивляясь. И следовало бы. Мне следовало бы уйти. Поудобнее перекладывая дневник за пазухой, я шагнула за обод зеркала — на лестничный пролет. Я вздрогнула, когда прошла через раму и оказалась на каменном полу.
Здесь было заметно прохладнее, словно я была под землей. Или, может быть, так казалось из-за каменных стен — хотя одна секция стены была из цельного железного листа. Исходя из этого, я могла бы быть в замке. Мое сердце билось быстрее как от ужаса, так и от восторга. Я начала подниматься. Мои шаги эхом отдавались по лестничной площадке. Железные коптильные лампы, расположенные в углублениях стены, создавали странные тени. Как ни странно, щели между камнями были словно склеены чем-то наподобие стекла вместо обычного раствора — словно у стены были вены из стекла. Я поднималась.
Должно быть, я поднялась на четыре или пять пролетов, а то и больше, прежде чем достигла площадки с занавесом. Я толкнула его в сторону и зажмурилась от внезапной яркой вспышки. Я прикрыла глаза рукой, в удивлении шагнула вперед.
Солнечный свет струился через отрытые арки на роскошный сад, который предстал передо мной. По мои левую и правую руки также были занавешенные арки. Я стояла в фойе из белого кирпича или, может быть, мрамора или алебастра.
— Эй, — окликнула я. — Здесь есть кто-нибудь? Я не хотела… вторгаться. Я просто вошла…
Кончено, я и не надеялась, что кто-то ответит. Я имею в виду, что не существует кого-то шаблона поведения в подобных ситуациях. Что мне следует говорить? О, прошу прощения, просто я шагнула в зеркало, которое нашла, и с помощью портала переместилась в ваш дом. Я покачала головой. Хотя, с другой стороны… Я думала о маме, и пыталась не потерять надежду.
Но в этом месте было тихо, даже не слышно дуновения ветра.
Думаю, мне следует уйти. Мне здесь не место. Но, не смотря на это, я не могла отделаться от впечатления, что каким-то образом я принадлежу к этому месту, что я имею право быть здесь. Что я дома. Я отодвинула занавес по левую сторону. Я увидела пустой зал готического собора, каждый сантиметр которого сделан из темного камня, высокие сводчатые потолки, опорные стойки, и никакой мебели. Ни стульев, ни столов, ни скамеек — просто холодный каменный пол, колоны и ряд ламп из цветного стекла, свисающих на цепях с потолка. Единственным украшением были витражи на каждой стене. И какие окна! Ослепленная, я сделала шаг вперед. Где бы я ни была, снаружи должно быть светло и солнечно — свет струился сквозь тщательно собранные осколки цветного стекла. Они были сделаны из темного богатого стекла, кроваво алея рядом с бледным цветом аметиста.
Рассмотрев каждый осколок, я поняла, что все они связаны, словно две части одной и той же истории, и большое панно в передней части святилища указывало на ту точку, где они пересекаются.
На самом дальнем левом панно был изображен мужчина из Бруксайд. Следующее иллюстрировало его встречу с лисой, она, казалось, говорила с ним, встав на задние лапы. Это напомнило мне картинку, увиденную в детской книжке.
Крайнее панно с правой стороны изображало женщину, или даже девушку? Ее фигура с преклонными коленями среди цветочного луга на рисунке была мала, чтобы быть уверенной наверняка. На следующем панно был волк, наблюдающий за девушкой из-за кустов.
Они были красивы и захватывающие, отчего мне захотелось увидеть, что же скрывается за еще одной занавесью. Когда я отодвинула ткань, то у меня перехватило дух.
Книги. Лестницы из книг. Выстроенные башни книг. Раздвижные лестницы, ведущие к верхним ярусам полок. Также здесь были диваны, обитые темной тканью. И лампы всех форм и размеров свисали с потолка, стояли в углах, на столах и полках.
Великолепное зрелище, и не было ничего, что делало меня счастливее за последние годы. И даже запах — чернил, дерева, пыли — был уместен и правилен, как и сочетание света и теней.
Ох, я бы возвращалась сюда снова и снова.
Я проскользнула в сад. Здесь были фруктовые деревья, хотя я бы и не смогла назвать их плоды. Они были странными, жемчужного цвета и похожи на сливы, если бы сливы были оранжевыми, алыми или синими. Растущие здесь цветы были более узнаваемые — нарциссы, ирисы, фиалки и многие другие. Различные цвета розовых кустов, которые служили живой изгородью, переплетаясь с плющом, слишком высокой для меня, чтобы увидеть, что по другую ее сторону.
Моя счастливая прогулка была нарушена шумом.
Я услышала шаги, эхом отдающиеся по каменному полу, и нырнула в сторону стены сада, стараясь, чтобы меня не было видно из атриума.
Если это владелец? Будет ли он недоволен тем, что я нашла это место? О Боже…кто угодно может владеть этим местом — кто знает, что могут сделать со мной?
Пожалуйста, не выходи в сад. Захвати книгу в библиотеке и уходи, — молча молила я, даже если это и была моя мама. Но шаги раздавались не в стороне библиотеки — человек повернул к святилищу. Эхо стало громче. Но ведь та комната пуста! Мое сердце учащенно билось. Что они хотят там?
Шаги прекратились, и на несколько мгновений воцарилась тишина. Настолько гнетущая и полная, что, могу поклясться, я слышала свой собственный пульс. Кто это? Было ли это человеком? Что еще может существовать в башне наподобие этой?
Внезапно, слабый звон стекла заполнил тишину. Я моргнула. Стекло. Лампы на потолке? Что могло там происходить? Моё любопытство преодолело страх, и я поползла вдоль стены в сторону одного из витражей, в которое я могла заглянуть, не будучи замеченной.
Я смогла увидеть через затемненное стекло контур фигуры, неподвижно стоящей в центре храма с вытянутой вперед ладонью. Тени, отбрасываемые лампами, висящими на потолке, двигались, словно ветер колыхал их. Я прищурилась, вглядываясь с моего пункта наблюдения. Стекло слишком темное… трудно разобрать, что за ним происходит — вроде как там мужчина, как я решила с некоторым разочарованием. Его голова была склонена, в то время как остальное тело замерло без движения, когда его рука качнулась в противоположную святилищу сторону. Цвет стекла начал меняться, а его кусочки принимали новую форму, их края скручивались и удлинялись, принимая изображение новой картины.
Я восторженно смотрела на это. Он, казалось, ничего не собирался говорить. Он даже не смотрел на то, что делал. Его пальцы изобразили какой-то жест, и мужчина на стеклянной картине переместился из ручья на коня, в то время как зверь нетерпеливо перебирал землю копытами. Он поднял правую руку перед собой, указывая на гигантское панно в передней части святилища, и стеклянные кусочки преобразовались, показав картину замка на холме, освещенного яркими лучами солнца, находящегося вверху панно. Он взмахнул левой рукой, и всадник пришпорил лошадь. Следуя взмаху его руки, всадник промчался по всем панно по левую сторону, исчезая у края одной и сразу появляясь на следующей. Его руки сошлись, и всадник появился на холме, готовый взбираться вверх. Он поднял руку вверх в останавливающем жесте, и лошадь попятилась. Это был красивый кадр, потрясающий своим цветом, движением и ощутимым чувством решительности всадника. Жесты мужчины показались мне знакомыми. Это было… не так как фотография…более того… это было похоже на управление или сочинение — да, точно — он сочинял! Но с чем-то другим — не со звуком… как он это делал? Ни разу не подняв взгляд.