— Идите наверх, — говорит она нам. — Она зациклена на тебе, и если увидит, это может ее спровоцировать. Я хочу посмотреть, как много она знает.
Мередит слегка пошевелилась — и это всё, что мне понадобилось, чтобы пулей взлететь по лестнице. Мы с Дестином присоединились к наблюдающей за монитором Камилле. Он показывал четкое изображение клетки и даже со звуком. Должно быть, камера стоит в углу комнаты.
Надеюсь, миссис Беа знает, что делает.
— Почему не сказала, что ты Волк? — спокойно спрашивает Дестин у Камиллы.
— Я не знала. До вчерашнего дня.
У меня отвисает челюсть.
— Серьезно? Ты была им все время?
Слышится стон Эндер, и мы обращаем наше внимание на камеру. Мередит опирается на руки, пошатываясь.
— Тьфу, такое чувство, будто меня распластали по полу. МакЭбби, у нас есть еще?
Если она ничего не помнит, почему называет мою маму этим нелепым прозвищем?
— Боюсь, что сейчас тебе придется испытать другого рода гостеприимство, — говорит Беа, оставаясь на значительном расстоянии от клетки.
Мередит смотрит на нее мутным взглядом через спутанные волосы.
— Святой ад, ты постарела. Погоди, кто ты? — она прокашливается, облокачиваясь на гранитную колону. — Забудь об этом, мне все равно. Через минуту я сожгу это место дотла вместе с землей, — она снова кашляет. — Она не шутила, говоря про кое-что особенное.
— Мы под землей на уровне двух этажей, — произносит Беа. — Запали всё вокруг, и будешь погребена под пятьюдесятью футами земли и камней.
Казалось, Мередит только сейчас заметила клетку.
— Камень? Умно. Ты уже запирала меня здесь раньше? Погоди, не отвечай.
— Впервые ты приехала в Хэйвенвуд в тысяча девятьсот…
— Я СКАЗАЛА, НЕ ОТВЕЧАЙ, — ревет Мередит, бросаясь на колоны.
Искры кружат вокруг нее.
Беа даже не шелохнулась, спокойно за ней наблюдая.
— Это может занять некоторое время, но я прожгу себе путь отсюда, — рычит она. — В конце концов, воспламеняется всё, даже камень. Твои пятьдесят футов щебня станет для меня неудобством, не более. Я достаточно живуча. Посмотри в словаре. Живучесть. Существительное. Мередит. Когда же вы люди поймете, что создавая препятствия мне, вы вредите себе?
— Почему ты здесь? В Хэйвенвуде нет ничего интересного для тебя.
— Старуха, ты врешь, — заявляет Мередит. — Волк здесь, я чувствую его, словно кровавый туман в воздухе. Я должна найти и уничтожить его. Это то, что я делаю. Я скажу тебе тоже, что и мальчишкам Харди, чем быстрее вы мне выдадите его, тем быстрее я от вас отстану. Вы вернетесь к своей скучной жизни, я — в паб. И все в выигрыше.
— А что, если я навсегда оставлю тебя здесь?
— Я ведь только что сказала тебе: всё… плавится, — говори Мередит, а от ее пальцев начинает дымиться колона.
— Я уже потеряла двоих из-за тебя, — говорит Беа. — И не потеряю еще одного.
Она поворачивается спиной к клетке и идет к двери.
— Ты думаешь, что сейчас он милый, — кричит ей в спину Мередит. — Но через пару месяцев он начнет убивать людей, и ты будешь умолять меня прикончить его.
— Я не понимаю фанатиков, — отвечает Беа. — Уже нет.
Она нажимает что-то на клавиатуре, и тяжелый камень за ее спиной закрывается. Она поднимается в чайную комнату.
Мы с Дестином и Камиллой ожидаем возле компьютерной панели. Беа оглядывает нас долгим, внимательным взглядом.
— Вам нужно в школу, — говорит она.
— И просто оставить ее здесь? — протестую я.
Монитор показывает огненный шторм вокруг Мередит, колоны клетки раскаливаются докрасна.
Беа прослеживает мой взгляд.
— Да, — говорит она. — Сейчас это самое опасное место. Нам необходим Нуль. Нам нужен Джон Тейлор.
Глава 18
Джул
Камилла сказала, что вскоре вернется, но, похоже, она задержится надолго. Размещая наш эксперимент на столе, я все же надеялась, что она вскоре появится. Я не знаю, как долго смогу стоять тут в одиночестве. Я не видела ни Мака, ни Дестина. Что могло их задержать? Хотя, возможно, я просто не заметила их. В школе полно учеников и их семей, толпящихся около столов, драпированных белой тканью, с различными научными проектами.
Я отступила от стола, чтобы полюбоваться результатом наших рук дела. Хотя, если быть честной, то рук Камиллы в большей степени. Плакат содержал всю необходимую информацию о нашем эксперименте с невидимыми чернилами, поданную ярко и комично. Камилла называет этот художественный стиль — «чиби», который означает необычайно милые крошечные туловища и огромные головы.
— Думаю, блестящие краски были правильным выбором, — сказала я сама себе.
— Я так не думаю, — произнес презрительно знакомый голос.
Я обернулась — за мной стоял Рис, скрестивший руки на идеально выглаженной рубашке.
Чувство вины поднялось во мне наряду с негодованием. Мои движения были резкими, когда я начала перебирать бумаги, разлаживая их по ходу проведения эксперимента с невидимостью. Хотелось бы мне стать невидимой прямо сейчас.
— Я думала, ты не придешь, — сказала я ему, сосредоточившись на плакате.
— Я должен был принести вам это.
Я повернулась, что взять у него папку. Статья. Правильно. Его вклад. Мы встретились взглядами, и я поспешила отвернуться. Он все еще злился на меня.
— Спасибо, что принес, — сухо сказала я, возвращаясь к пробиркам.
Он издал тихий звук удивления у меня за спиной.
— И это всё? — спросил он. — Это всё, что ты собираешься сказать?
— Я не собираюсь извиняться, если ты об этом, — ответила я, пытаясь сделать так, чтобы мой голос не колебался.
— Ты обещала мне…
— Ты шантажировал меня, чтобы я дала тебе обещание, — сказала я, резко поворачиваясь к нему. Сейчас я достаточно зла, чтобы выдержать его взгляд. Из-за моих каблуков наши глаза оказались на одном уровне. Я старалась говорить тихо, чтобы не привлечь нежелательное внимание.
— У тебя в залоге мой дневник. Ты ведешь себя так, будто я предала твое доверие, но как я могу доверять тебе, когда ты угрожаешь мне?
Это возымело эффект. Сбитый с толку, он осторожно подбирал слова:
— Я должен был… ты… не знаешь, что поставлено на карту…
— Я знаю, что если ты действительно станешь королем в один прекрасный день, ты никогда не добьешься лояльности, продолжая воздействовать на людей с помощью страха.
Я не хотела его злить, но я знала, что он может вести себя лучше, и он не должен постоянно обращаться к запугиванию. Если никто не приведет Рису сравнение, то он никогда не начнет вести себя по-другому.
— У вас всё в порядке? — спросил Тейлор, не отводя взгляда от Риса.
Рис зло на него взглянул, их неприязнь обоюдна.
— Ничего, что бы вас касалось.
Глаз Тейлора дернулся.
— Всё, что происходит в стенах школы касается меня, Райан. Правила составляет директор, но я тот, кто приводит их в исполнение.
— А как насчет того, что за пределами школы? Вы забыли, чья юрисдикция распространяется там?
— Определенно, не твоя, — уныло ответил Тейлор. — Ты не по ту сторону зеркала, Райан. Не знаю, что внушает тебе твоя мать, но у тебя нет королевства здесь.
— Пока, — ответил Рис.
Взгляд Тейлора похолодел.
— Только не говори это директору, — произнес он, словно в шутку.
Взглянув на меня практически раскаивающимся взглядом, Рис пошел прочь.
— Члены королевской семьи, — вздохнул Тейлор. — Они думают, что им принадлежит всё.
Он знает? Я даже не могла взглянуть на Тейлора, несмотря на то, что мне этого хотелось. Хотелось, еще раз посмотреть в его глаза. Интересно, они такого же цвета, как и мои? Знал ли он всё это время? Имел ли малейшее представление?
— Ты видела Шарлотту? — спросил он, оглядывая толпу. — Она должна была регулировать этот беспорядок.